Боковым зрением Сафи уловила движение. Принц, первый помощник, другие моряки… Они приближались.
Но потом мелькнуло что-то белое, и женский голос сказал:
– Принесите мою аптечку!
Сафи оглянулась вокруг, пораженные лица матросов слились в одно… Наконец она увидела говорящего. Это была каравенская монахиня, поднимавшаяся к Сафи с нижней палубы.
– Отойдите от моего пациента, – приказала женщина. – Сейчас же.
Сафи не двигалась. После того как каравенцы охотились на нее, она не могла позволить хоть одному из них приблизиться.
– Ни шага больше, – закричала она. – Иначе я тебя убью!
– Нет, – ответила монахиня. – Вы убьете свою подругу, если не позволите мне подойти. – У нее были серебристо-белые волосы пожилой женщины, но, когда лунный свет скользнул по ее коже, стало понятно, что она не старше Хабима. Она была такой же коренастой и мускулистой, как и он, и с ловкостью опытного бойца вытащила меч.
– Отойдите назад, девочка. Я не буду повторять, – спокойно сказала монахиня.
– В этом нет необходимости. – Одним рывком Сафи вскочила на ноги, выдернула меч из ножен первого помощника капитана и на полной скорости рванулась в сторону каравенской монахини.
Но та была к этому готова. Сталь ударила о сталь. Монахиня ловко увернулась от удара Сафи.
– Кто-нибудь, остановите ее! – закричала монахиня, уклоняясь от очередной атаки, а потом скрестила свое лезвие с лезвием Сафи на уровне колена.
Меч Сафи упал.
– Столько монахов, что хватит на всю жи… – Голос пропал. Дыхание перехватило. Ее душили.
Сафи попыталась расширить легкие, втянуть живот, хоть как-то глотнуть воздуха. Но там не было ничего – ничего.
Одним легким движением монахиня выбила меч из рук Сафи. Острое лезвие упало на деревянную палубу. Сафи схватилась за горло. Звезды замелькали в глазах.
– Спасибо, – сказала монахиня, засовывая меч обратно в ножны.
И когда колени Сафи подогнулись, а мир погрузился в темноту, она поняла, что это дело рук не монахини, а первого помощника, который, как оказалось, был полноценным Ведуном воздуха.
* * *
Когда Сафи проснулась, липкий раздувшийся язык заполнил весь рот. Она зачмокала губами, стараясь убрать изо рта вкус козлиной шкуры, и протерла глаза.
Несколько мгновений мир кружился, и все, что она смогла разглядеть, – темное помещение, в которое слева едва пробивались через окно солнечные лучи.
Наверху слышались шаги, раздавался плеск волн, скрипело дерево… Резкий запах соли и дегтя забивался в ноздри.
Она осмотрела комнату – хотя все по-прежнему плыло перед глазами. Каюта была не больше, чем кухня Мустефа. Ноэль, лежа на одинокой койке, привинченной в противоположном углу, хрипло дышала. Ее глаза были закрыты.