– Связь установлена, – сказал ведун и моргнул, розовый оттенок в его глазах потух. – Хордизо готов получить сообщение.
Эдуан облизал губы. Текст он составил, пока бежал мили, отделяющие дворец от причала. Он заговорил на родном аритванском: «Невеста Леопольда Четвертого была похищена, и меня наняли с целью найти ее. Я знаю, что ее похитили нубревенские Ведуны ветра». Эдуан остановился, чтобы владелец лавки мог передать его слова.
Он был весьма умел, поскольку ему удалось передать все, что говорил Эдуан: от сообщения об атаке ведуна Огня до описания побега в мельчайших подробностях. Как и все опытные Ведуны голоса, он был способен говорить на всех языках. Его аритванский был почти таким же беглым, как у Эдуана.
Жаль, что настолько ценная способность была потеряна из-за Камней боли.
Когда Эдуан подошел к концу своего сообщения, Ведун голоса свернул пергамент со словами:
– Я узнал кое-что, скорее всего являющееся тайной, о девушке по имени Сафия. Она – Ведьма истины. Как я должен поступить с этой информацией?
Эдуан намеренно избегал любого упоминания о девице номаци: она не имела никакого отношения к этой истории.
Связной склонил голову набок – он слушал ответ от Хордизо. Предположительно, ответ от отца Эдуана.
В конце концов проводник прочистил горло и озвучил ответ:
– Отлично. Продолжай, как и планировал, но, когда достанешь девчонку, не передавай ее. Сохрани серебряные талеры, сохрани девчонку. Мне нужна Ведьма истины. И не говори никому о деталях ее побега. Если мы останемся единственными, кто знает об этом происшествии, мы сохраним преимущество в охоте на нее. Понятно?
– Понятно, – пробормотал Эдуан.
– Хорошо. Наша девочка попытается выследить донью на расстоянии.
«Наша девочка». Эдуан нервно сглотнул. Ни он, ни его отец не чувствовали прочной связи с ней. На самом деле, Эдуан и вовсе ее невзлюбил. Она улыбалась, когда причиняла боль, и смеялась при виде крови на своих руках.
– Теперь убей связного и начни поиски… – Ведун резко умолк. Его и так болезненно-бледное лицо стало еще белее. Розовый блеск исчез из его глаз. Он прервал связь с Хордизо, осознав, что именно тот только что произнес.
Эдуан вытащил стилет из ножен и двинулся к хозяину лавки.
Тот начал отступать, поднимая руки. Его взгляд метался между Эдуаном и дверью. Он лихорадочно пытался придумать план побега, но в этом не было никакого смысла: Эдуан был намного ближе, чем дверь, и во много раз быстрее своей жертвы.
– Пожалуйста, – взмолился он; его голос дрожал так же сильно, как и руки. – Я никому ничего не скажу.