— Кэл, — строго произносит Джегз. — Это потому, что было хирургическое вмешательство, его организм сопротивляется инфекции, или потому, что он находится в состоянии стресса, или потому, что простужен. Ты не можешь делать поспешных выводов, понимаешь?
Не думаю, что когда-либо видела Джегза таким. Он так серьезен и уверен. Несмотря на его обнадеживающие слова, Кэли начинает рыдать еще сильнее, словно выплескивая все невыплаканные слезы, которые сдерживала в себе много лет.
— Когда ты сможешь его увидеть? — спрашиваю я ее.
— Прямо сейчас они переводят его в послеоперационную палату. Говорят, это займет минут тридцать или около того, — говорит она, громко вздыхая. — Вы, ребята, не должны сидеть здесь со мной. Я буду в порядке. И хорошо, что Тайлер здесь.
— Не будь смешной, — говорю я ей.
— Да, мы твоя семья, Кэл, — говорит Джегз. — Чокнутые, но уж какие есть.
От его слов Кэли слабо смеется. Не уверена, удалась ли попытка Джегза приободрить ее или она действительно почувствовала себя лучше, но его слова — совершенно точное определение.
— Спасибо вам обоим за то, что вы здесь, — говорит она. — Приятно знать, что мне есть на кого положиться.
Поскольку мы решаем спуститься вниз, Тайлер просыпается и, поднимая голову, ленивым взглядом окидывает все вокруг.
— Где мы? — мягко спрашивает она.
— Наш глупый папа сломал ногу, малышка. Мы просто ждем, когда нам разрешат его увидеть, — говорит ей Кэли.
Я не знаю, как она делает это. Не уверена, что когда-нибудь смогу стать такой мамой, как она: постоянно скрывать боль и суматоху реальной жизни, притворяясь, что все это один большой радужный кекс. Я тоже потратила большую часть жизни, полагая, что живу так, как надо, даже став взрослой. После этих недель я уже не знаю, во что верить. Иллюзия моей безопасной и удобной жизни была вырвана из-под меня, словно ковер, показав, насколько в действительности ужасен пол под ним. Тайлер встает с колен Джегза, идет к Кэли и прижимает свою голову к ее груди, оборачивая свои ручки вокруг нее.
— Папа все время в травмах, — хихикает она. — На прошлой неделе он пробил себе степлером палец.
— Что он сделал? — спрашивает Кэли.
— Упс, — говорит она, прикрывая рот, — он просил тебе не говорить.
— Что он делал? — спрашивает ее Кэли.
— Скреплял мою домашнюю работу.
— Узнаю моего приятеля, — громко говорит Джегз. — Чувак может в одиночку вывести всех из засады, но не в состоянии скрепить бумагу. Или уберечься от падения со второго этажа.
— Временами Танго совершенно неуклюжий, — Кэли смеется.
— Надеюсь не тогда, когда вы вместе в постели, — бормочу я.