А теперь мне нужно сделать это: добраться до девятого этажа и постучать в дверь кабинета моего папы, пройдя через многочисленные любезные приветствия, фальшивые улыбки и объяснения моего исчезновения на последние два года всем людям, работающим в кабинках за пределами его кабинета. Раньше я постоянно приходила навещать папу, но все изменилось, когда я побольше узнала о том, каким он был на самом деле и как поступал с мамой. Мама заботится только о том, надет на ней фартук или нет, живя жизнью метелки для смахивания пыли, но я переживаю за нее. Она заслуживает большего. Несмотря на то, что живу всего в нескольких милях отсюда, я старательно избегала этого места.
— Войдите, — говорит отец.
Он не знает, что это я. Я не предупреждала, что приеду. Он захочет знать, почему. Он захочет знать, что пошло не так, где я была последние пару недель и чем планирую заниматься оставшуюся часть моей жизни. По иронии судьбы, он не хочет, чтобы моя жизнь стала отражением маминой, а мама хочет для меня именно этого. Не могу понять. По этой причине мне потребовалось несколько дней, чтобы подготовить ответы на все эти вопросы, и лучше всего сделать это в общественном месте, чтобы я могла уйти, зная, что он не устроит сцену.
Открываю дверь и обнаруживаю, что в кабинете он не один. Его секретарша — не думаю, что встречалась с ней раньше — сидит на краю стола. На ней короткая юбка-карандаш и блузка, на которой с виду не хватает нескольких пуговиц. Выражение моего лица отражает все, что в мыслях у отца, потому что это отвратительно. Но, приехав сюда, теперь понимаю, что поступала верно — не стоило здесь появляться на протяжении последних нескольких дней. Поэтому я прочистила горло и подошла к его столу.
— Детка, что ты здесь делаешь? Все в порядке? — спрашивает папа.
Секретарша — или кто она там — слезает со стола и поправляет юбку на бедрах. Она выглядит более смущенной, чем я сейчас себя чувствую. Что ж, ничем не могу помочь, но на секунду прищуриваю на отца глаза, ожидая увидеть его реакцию. Он не сделал бы ничего подобного с мамой. Она слишком нужна ему. Ведь они проделали потрясающую работу, создавая иллюзию идеального — до тошноты идеального — брака, сохранявшуюся все то время, что я себя помню. Ничего в нем никогда не выглядело идеальным для меня, но, по крайней мере, им удавалось меня обманывать, что им хорошо друг с другом.
Моя семья — копия «Предоставьте это Биверу» (Прим. классический американский телевизионный ситком 50-х годов) — классического шоу 50-х годов, демонстрирующего типичную домохозяйку и мать, рвущую свою задницу, чтобы содержать дом в чистоте, накормить семью и, самое важное, сделать мужа счастливым, в то время как в обязанности мужа входит только работать и приходить домой к ужину. Именно так и было у нас дома.