Ксюша не обратила должного внимание на Кристину, поэтому сразу же, как только машины остановились, перешла дорогу и побежала к станции метро. Вдруг у нее зазвонил телефон; на экране высвечивалось имя брата. Девушка сразу же ответила на звонок, но не успела и слова сказать, как ее опередили:
— Ксюша, это ты? Это я, Костя. Ты сейчас подходи к метро «Северная» и жди меня там на платформе у лестницы — у той, где перила справа вначале синей краской заляпаны. Я тоже сейчас подойду. Больше пока говорить не могу, все расскажу при встрече, — и трубку бросили.
Конечно, нельзя сказать, чтобы Ксения немного успокоилась к этому моменту, однако она смогла понять, что голос брата звучал как минимум странно — во-первых, слишком спокойно и размеренно, во-вторых, он был не очень-то похож на его голос, но это можно списать на помехи — на фоне были слышны звуки проезжающих машин, голоса людей и всякий фоновый шум. Только теперь Ксюша начала понимать, что что-то здесь не так; она обернулась, надеясь увидеть Кристину, но той и след простыл. И девушка, вздохнув, снова побежала к метро, надеясь, что скоро встретится с братом и точно узнает ответы на все вопросы.
В метро было очень многолюдно и душно, как, впрочем, всегда в это время суток. Полиции или агентов ICTEC вокруг не было видно — точнее, рядом со входом на станцию стоял один зевающий полицейский, смотрящий больше не на народ, а на расположенный неподалеку киоск с сигаретами. Внимание девушки привлекла огромная толпа народа, собравшаяся неподалеку от турникетов; что они рассматривали, ей понять не удавалось — настолько плотно стояли зеваки. Тогда она спросила у кого-то из прохожих, что тут произошло, и ей ответили, что где-то минуты две-три назад какой-то человек внезапно упал и умер. Скорую уже вызвали, как и полицию. Больше ничего путного узнать не удалось, и Ксюша пошла к турникетам; у нее был универсальный проездной, срок действия которого должен был вот-вот закончиться, но сегодня ей повезло. Затем она начала спускаться по эскалатору, стоя зажатой в толпе. Внезапно эта самая толпа начала бегом спускаться вниз — причем все, а не только какие-то отдельные «спешащие». Краем уха девушка услышала что-то про«… копы появились…» и«… я смотрю, он вдруг дернулся, а потом упал…». Снова появилось желание раскидать всю толпу силой телекинеза, чтобы побыстрее добраться до станции, но Ксюша отбросила эту дурацкую мысль — в конце концов, если полиция уже здесь, ей будет намного проще отследить ее по пси-сигнатуре и обвинить в только что произошедших убийствах. Так что пришлось спускаться по эскалатору вместе со всеми. Ксюшу постоянно сильно толкали, два раза она подвернула ногу и чуть не упала; в итоге она все-таки спустилась вниз и, с трудом пробираясь сквозь сплошной людской поток, побежала к платформе. Но когда до лестницы, возле которой девушку должен был ждать ее брат, оставалось каких-то пять-шесть метров, внезапно позади раздался истошный женский вопль, и в следующий момент толпа внезапно понеслась вперед с удвоенной скоростью, сминая все и всех на своем пути. В первые мгновения Ксюша еще пыталась удержаться на ногах, цепляясь за перила лестницы, но затем ее буквально смел какой-то здоровенный толстый лысый негр с дебильным выражением лица. Краем глаза, падая, девушка успела заметить, что далеко не только ее сбили — почти все люди перед ней точно так же падали и либо пытались уцепиться за перила, либо просто катились по ступеням. Зрелище было кошмарным, к тому же крики позади усилились; кто-то звал полицию, кто-то просто ругался. Вдруг толпа на пару секунд остановилась, а в следующее мгновение ринулась вперед с новой силой. В тот спасительный момент Ксюше все-таки удалось снова вцепиться в перила, и теперь она буквально скользила вниз; пару раз ее случайно огрели сумкой по голове — в первый раз это была маленькая аккуратная дамская сумочка, а вот во второй — какой-то здоровенный баул, набитый, судя по весу, кирпичами, не меньше. Девушка еле-еле удержалась, вцепившись в перила чуть ли не зубами, но удар сделал свое дело — голова кошмарно болела, из глаз чуть искры не посыпались, хватка ослабевала, и Ксюша чувствовала, что ее вот-вот понесет вниз людской поток.