— Коуэл, — в бреду произношу и понимаю, что сознание вновь возвращается.
По щекам бегут горькие соленые слезы, убивающие во мне, то светлое чувство, что было еще миг назад.
— Пожалуйста, прости меня, — шепот разносится по пустому помещению и тонет в вязкой тьме.
Боль сковывает движения, пронизывая каждую клеточку моего тела. Сила то и дело норовит выплеснуться, но я держу её в узде, монотонно повторяя:
— Рано, еще слишком рано.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем за мной пришли. Идти сама я уже не могла, и охраннику пришлось взять меня на руки.
Путь до зала мне не запомнился, сознание то и дело уходило и перед глазами все плыло, танцевало и кружилось.
Темная энергия сделала из меня беспомощную, неспособную ни на что куклу. Я с легкостью могла сорвать все это, не мучая себя, но здравый смысл настойчиво твердил, что нужно еще немного потерпеть, совсем чуточку.
Когда меня принесли в зал и отдали с рук на руки Девину, я почему-то усмехнулась, и губы искривились в противной усмешке.
Они все-таки пришли, смешно и глупо. Хотя одного участника нашей драмы в стане моих союзников нет.
Друзья напряженно на меня смотрели, но старались держать себя в руках, представ перед лицом злейшего врага.
— Поставь меня, — тихо шепчу, собираясь с силами.
Мужчина недовольно морщит лоб, но без лишних слов ставит на ноги, придерживая меня за талию.
Тем временем разворачивается новое действо.
— Отпустите мальчика и девушку, как обещали, — хмуро произносит Девин.
Двери за нашими спинами с грохотом захлопнулись, и мальчишка начал истошно смеяться.
— Глупцы, Вы не уйдете отсюда живыми, — голос мальчика холодный и ликующий, а мужчина на троне все так же безучастно смотрит на нас из-под надвинутого капюшона.
— И что ты собираешься делать с нами? — насмешливо спрашиваю, начиная кое-что понимать во всем этом.
— К тому времени как сюда придет Ваш мастер, Вы уже будете разделаны по кусочкам, очень хочу посмотреть на его вытянутое лицо и налитые кровью глаза.
Ребенок стоит чуть поодаль от темного мага, притворно изображая из себя марионетку.
— Собираешь проделать тоже, что сделал с моими родными, — спокойно проговариваю.
Как же я могла ошибаться, все становится на свои места. Неужели все действительно так.
— А ты неплохо над собой поработала, я тебя даже сразу не узнал, — ехидство промелькнуло в темных глазах. — С твоими родными я хорошо повеселился, но они оказались хрупкими и быстро сломались, надеюсь, Вы окажетесь выносливее.
Боль пронизывает грудь, но я держусь, понимая, что он намеренно говорит все это, хочет вывести из себя.