Ещё пару секунд у неё ушло, чтобы открыть замок и распахнуть дверь. За ней действительно стоял сын Александры. Но Лена об этом не знала. Поэтому, увидев Андрея, и перебрав за пару секунд замешательства множество вариантов нахождения незваного и нежданного гостя перед дверью в её квартиру, только и смогла что, выставив руку перед ним, выпихнуть желающего войти в квартиру Андрея на лестничную площадку. И выскочив в тапочках туда же, прикрывая за собой дверь, чтобы её ненароком не спалил отец, растерянно поинтересовалась у одноклассника:
— Ты зачем сюда пришёл?
— Сам не знаю зачем.
— Ты же обещал отстать от меня! Забыл?
— Я всё помню.
— Тогда зачем сюда пришёл!?
— Не понял, Лена, тебя, что не предупредили насчёт меня?
— О том, что ты псих? Нет, мне об этом не говорили, я сама догадалась. Всё, Андрей, уходи, мне сегодня совсем не до твоих шуток!
Он уже хотел уйти, но неожиданно для Лены вдруг произнёс:
— Мне нужно поговорить с твоим отцом.
— Что ты опять задумал? Прошу тебя, отстань от меня. Уходи, Андрей. А то отец выйдет и мне будет сложно подбирать слова, сочиняя правдоподобную причину твоего нахождения у входа в нашу квартиру.
Андрей подразумевал, что его приход будет враждебно воспринят Леной, но чтобы его даже не пустили в квартиру! Хотя с другой стороны, возможно, она действительно не в курсе его родства с её, так сказать, новой мамой. Ну что ж, рассудил Андрей, мне-то терять нечего. Я уже и так многое потерял.
— Леночка, а никуда я не уйду! Я пришёл к Вам в гости. И уходить, у меня желания, пока нет. Тем более что я голоден!
Андрей расковано обошёл притихшую девушку, и бесцеремонно вошёл в квартиру Михеевых.
Лена спохватилась, но было уже поздно. Заскочив в квартиру, она увидела Андрея, обменивающегося с её отцом любезным рукопожатием. Сознание Лены заклинилось и вызвало оцепенение тела. Мужчины повернулись в её сторону и отец произнёс:
— Лена, а вот это и есть сын Александры Наумовны Кулагиной.
Ноги её хотели подкоситься, но почему-то превратились в арматуру. И теперь у неё было только два варианта, либо стоять, как Родосский колосс, пока не подломятся колени, и она не рухнет навзничь, или всё же реанимировать своё сознание и запустить поток крови по сосудам, возвращая утраченную гибкость телу.
Первыми подчинились мышцы шеи, но почему-то движение головы Лены, больше напоминающие движения невербального отрицания, не вселили надежду в мужчин, что она поняла и приняла действительность.
— Лена! — звал отец, — Дочь, отомри!
Первым словом, которое она произнесла, после выпитого стакана воды принесённого Андреем с кухни, было слово: