— А в свой дом ты приводил…
— Нет! Только тебя, — опять он её избавил от необходимости произносить вопрос до конца.
Александра подумала, что даже если это ложь, ей сейчас приятно. И невольно улыбнулась.
«Он же мне никогда не врал.
Умолчать о чём-то мог, но не врал. Так стоит ли ему не доверять»?
— Егор, а почему ты умолчал о том, что был, судим?
Полностью одевшись, он присел на кожаный диван, который стоял в углу кабинета, вдалеке от стола.
— Не счёл этот эпизод своей жизни достойным освещения.
Александра подошла и присела рядом.
— Мы можем поговорить о том, что тогда произошло?
Не глядя на неё, он встал и подошёл к столу, заглянул в один из его ящичков и извлёк пачку сигарет. Закурил и вернулся обратно на диван.
— Это случилось, когда мне было приблизительно столько же, сколько Андрюшке сейчас. Тот парень, за убийство которого меня осудили, был такой же молодой. Но молодость, не повод для оправдания. Правда? Его звали Никита, он был моим приятелем. Но он совершил ошибку и я его за неё наказал. Тогда мне действительно хотелось его убить. И вряд ли, сейчас я бы поступил по-другому. Об одном только жалею, что не предвидел такую ситуацию и не пресёк жуткое развитие событий. Зайди я раньше, всё могло бы, случиться по-другому. Но он успел обидеть мою любимую девочку, сестру. Когда я услышал приглушённое его ладонью её рыдание и увидел его над ней, без раздумий подбежал и сорвал с кровати. Сестра закричала во всё горло. Он сразу начал вырываться из моих рук. Помню мой удар ему в лицо. Он пошатнулся, стал падать и затылком напоролся на батарею центрального отопления. Некоторое время он ещё что-то понимал. Или мне так только казалось. Потом затих. А меня сотрясал озноб. Я никогда так не мёрз, как в те минуты. Родителей не было в тот день дома. Они были на даче. Поэтому, вечером пришли мои друзья, среди них был Никита. И мы пили на кухне. А вот, когда я заметил, что Никита потерялся, то пошёл его искать… Если б я раньше заметил его отсутствие.
Сигарета, зажатая между его пальцев, дотлела до фильтра. Александра это заметила и отобрала её, отнесла в пепельницу, что стояла на столе, и затушила. Налив в стакан воды из графина, вернулась и присела на диван.
— Сколько тогда было лет сестре? — она протянула стакан. Егор его принял и прежде, чем ответить сделал пару глотков.
— Пятнадцать, — он допил воду, хотя пить не особо и хотел. — Кто-то тогда вызвал скорую, может быть, даже я сам это сделал. Скорая вызвала ментов. Сообразив, что друзья пойдут, как свидетели, ещё до приезда медиков, я их выпроводил из квартиры и категорически запретил упоминать, чему они были свидетелями. Большинство так и поступили, только Борис уперся и отказался уходить. Он всё кричал, что будет свидетелем в мою защиту, но я его не слышал, воспринимая его слова, как непонятный звук. А потом всё было без эмоций. Милиция, освидетельствование, допрос, камера, допрос, слёзы матери. Сестра не плакала, она только всё время хотела меня взять за руки и держать. Вот, как ты сейчас. — Егор слегка сжал пальцы Александры. — Мне дали не много. Учли возраст, обстоятельства. Опять же показания Бориса сыграли свою роль. И я отправился в колонию для несовершеннолетних. То, что было там, я не буду рассказывать, ни сейчас, ни потом. Нечего рассказывать. Подробности озвучивать нет желания, а общие эмоции и так понятны. Но одна истина мне въелась до самых костей, семья — это самое важное в жизни.