Через некоторое время Игорь стал пропускать тренировки под любым предлогом, а через год с радостью ушел из зала бокса в подвал — качаться. Конечно, там по голове не били, но и научить квалифицированно защищаться от чужих кулаков не могли.
Может, пойти в зал бокса и поискать там его знакомых?
Но что они могут сказать — прошло так много времени. А потом, Ирина говорит, что все друзья Игоря, не зная, где он, сами его ищут. Вот, даже домой приходили, спрашивали…
Так, вспоминая, Юрьев шел вперед, сгорбившись и подняв воротник мятого пиджака.
Его уже не ломало, и, несмотря на растущую тревогу за сына, перед Юрьевым, пусть еще где-то далеко-далеко, но уже открылась иная перспектива дальнейшего существования, нежели банальная шизофрения или принудительное лечение от алкоголизма.
Юрьев шел по улицам, с трепетом обходя идущих навстречу ему людей, которые словно и не замечали его, всякий раз норовя непременно задеть его плечом.
Каждый раз, случайно коснувшись кого либо, он весь внутренне сжимался, ожидая, что задетый сейчас же влепит ему затрещину или — того хуже — ударит кулаком. Все эти идущие навстречу молодые люди с бритыми головами и фиолетово налитыми кулаками внушали ему почти животный страх. «Такие не пощадят!»
Но еще страшнее были кавказцы. Они, вероятно, и вовсе не видели в Юрьеве человека: так, нечто, переставлявшее конечности и шевелящееся. Так, по крайней мере, чувствовал Юрьев.
Но нужно было что-то делать, к кому-то идти. И он отправился к Петру Крестовскому по прозвищу Счастливчик, который обладал светлой головой. Кроме того, Петенька еще должен был рассказать ему хоть что-нибудь о таинственном порошке.
— Опохмелишься моей «водочкой»? — со смехом спросил Юрьева Крестовский, показывая на огромную бутыль, стоявшую на стеллажной полке. Ну извини, Толя, извини, брат, не учел твое состояние. Может, за портвешком сбегаешь? Вот деньги…
— Не надо, Петя, не будем об этом… Слушай, а зачем она у тебя тут стоит? — Юрьев указал на бутыль с «водочкой».
— Сам не знаю. Стоит и стоит… Ведь в мире, брат, нет ничего бесполезного. А если это так, значит, для чего-то да стоит. Для чего-нибудь этакого!
— Ладно, ты мой порошок посмотрел?
— Нет пока, некогда. Работаю над очередным открытием, нет ни минуты свободного времени. Ведь кроме Крестовского на Нобелевскую премию претендуют еще добрых пять сотен гениев!
— Крестовский, учти: порошком интересуются разные злые гении с крепкими кулаками и толстыми кошельками. Сам я в нем ничего особенного не обнаружил, но, мне кажется, в нем какая-то собака зарыта…