Чтобы покойник больше не являлся живому человеку и не мучил его, отведите прóклятого на кладбище между шестью и семью часами вечера. Найдите там любую заброшенную, безымянную могилу. Зажгите свечу и оба трижды перекреститесь. Прочтите сперва «Отче наш», затем сороковой псалом, а после этого такой заговор:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Духи, вы духи, мертвые духи,
Не молитесь и не креститесь,
Ложитесь в гроб и отоспитесь.
Не скрипите зубами, не стучите ногами.
И ты, душа рабы Божьей (имя), спи,
По земле-матушке не ходи,
На порог раба Божьего (имя) не ступай,
Руды-крови не выпивай.
Осина-мать, вели рабе Божьей (имя) не вставать,
Гроба красного не оставлять.
На ныне, на вечно, на бесконечно.
Слово мое крепко, дело мое лепко.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
От преследования мертвого духа
Из письма: «Как-то я поехала навестить тетку в деревню. Перед этим она написала мне письмо, в котором сообщила, что хочет перевести на меня свой дом после смерти, и просила приехать, чтобы решить кое-какие дела.
Деревня теткина стоит на отшибе, и дорога туда идет мимо кладбища. До того проклятого дня я ничего не боялась, но теперь… Короче говоря, судите сами.
Только я подошла к кладбищу, как со стороны леса на дорогу вышла бабка. Когда я с ней поравнялась, она сказала:
– Ты до деревни, что ли, идешь?
– Да, – ответила я.
Бабка спросила, можно ли ей пойти со мной.
– Дорога мной не куплена, так что идите, – пожала я плечами.
Она пошла за мной следом. Мне неудобно было идти быстро, раз уж она напросилась в попутчицы, да и молчать было неловко. Я спросила, как ее зовут. Она в ответ:
– Щучихой всю жизнь звали.
– Почему? – удивилась я.
– Да из-за фамилии, а имя у меня Настасья.
– Вы в деревне живете? – опять спросила я.
– Жила, – ответила бабка.
Я решила, что она переехала из деревни в другое место.
– А ты чья? – спросила Щучиха.
Я назвала имя своей тетки и сказала, что я ее племянница.
– Я у нее редко бываю, поэтому вы меня не знаете, – продолжала я. – Она меня пригласила, чтобы завещание оформить.
– А зачем? Тебе на Покров помирать придется, – буркнула бабка и после этих слов поотстала.
Я оглянулась, и у меня волосы от ужаса дыбом встали. Сзади никого не было. Остальную часть пути я не шла, а бежала. Когда я прибежала к тетке, то тут же рассказала ей о том, что произошло.
– Щучиха? Так она неделю назад удавилась, – ахнула тетка.
Потом она вытащила пыльный альбом и нашла среди фотографий снимок Щучихи.
Это была она. Я попросила тетку рассказать, в чем ее хоронили. Она описала ту одежду, в которой была моя попутчица: зеленая юбка, оранжевая кофта и белый платок.