Татарчук присел. Взгляд его блуждал. Ладонь полировала лысину.
— Вот значит как…, все-таки, вон как получилось…, по всей планете. — Он перевел взгляд на команду. — Всем отдыхать, до особого распоряжения. Свободны! — Затем перевернулся к связисту. — Сделаешь нам связь с космосом?
— Так, точно товарищ капитан первого ранга.
— Хорошо, хорошо. — Произнес он автоматически. — Вот дела.
Терехину вдруг стало тесно внутри подлодки. Он почувствовал позывы клаустрофобии. Низкий потолок, теснота отсеков и пустота внутри себя, вытолкнули его на палубу. Хотелось уединиться, никого не видеть и не слышать. Виктор прошел к самому носу. Взгляд его смотрел в никуда, потому что мыслями он был далеко от этого места. Капитан Терехин был дома, с женой и детьми. Его нос уловил в воздухе знакомые ароматы дома, разошедшиеся теплом по сердцу. Это была работа сознания, подыгрывающая желанию человека. Терехин в этот момент думал только о том, чтобы бросить этот ставший ненужным поход и вернуться домой, чтобы узнать судьбу близких.
Тут он был не одинок. Каждый, с подлодки «Пересвет» оставил дома кого-нибудь и переживал за их судьбу. По всем раскладам следовало повернуть назад, ибо то, ради чего задумывался этот поход, потеряло смысл. Если Татарчук вовремя не примет это решение, Виктор решил убедить его в разумности возвращения домой. Вряд ли Америке сейчас будет до конфронтации, как и России.
Непривычный свет раздражал глаза даже сквозь веки, Егор отвернулся от него и напоролся ребрами на камень. Вскрикнув от боли, он проснулся и открыл глаза. И тут же закрыл. Свет резал их и оставил яркие пятна на сетчатке. Егор сел и прикрыл глаза ладонями. Под ними он снова открыл глаза. Было легче, но все равно неприятно. Слезы потекли из глаз.
Егор снял с себя грязную майку и натянул ее на голову. Обернул вокруг глаз в два слоя и снова открыл глаза. Так было комфортнее. Через полчаса Егор оставил один слой. Еще через полчаса он мог смотреть себе под ноги, разглядывая камни. Наконец, Егор решился выглянуть из-под майки. Он приподнял ее за одну, осторожно приоткрыл глаз и остолбенел.
Он не знал мир, лежащий перед ним. Неестественное коричневое низкое небо, почти соприкасавшееся с пологими вершинами старых уральских гор и бескрайняя водная гладь у их подножия. Егор встал, зажмурился, для верности потер глаза и снова открыл. Ничего не изменилось. В коленях появилась слабость, и мужчина снова сел. Разум отказывался верить в то, что видели глаза. Егор решил, что иллюзия могла быть вызвана тем, что он провел в полной тьме больше недели.