— Кто понимает, что они говорят? — Татарчук обвел взглядом команду.
— Ээээ… трудно разобрать, мешается всё в одну кучу. Только матерятся понятно. — Ответил старший лейтенант Ляхов, знающий английский.
— Это мне и без тебя слышно, что матерятся, конкретнее скажи.
— Говорят, что флота у них больше нет…
В этот момент в лодку словно врезалось что-то. Удара не было, но ее качнуло градусов на тридцать. Все кто не держался, попадали. Через несколько секунд по обшивке загремела частая дробь, словно лодка попала под град. Татарчук кинулся к офицерам, управлявшим лодкой.
— Что? Что происходит? Что это за хрень?
Никто не знал, что ответить командиру.
— Мы меняем курс. — Ответил один из вахтенных офицеров. — Нас сносит.
— Как так, сносит? — Татарчук не мог представить, что течение может что-то противопоставить мощному двигателю судна. — Что там со штабом? — Наконец вспомнил он про свое распоряжение.
Молодой офицер передал наушники командиру.
— Всем флотам! Чрезвычайная ситуация! Ураган движется с запада с примерной скоростью триста километров в секунду. Субмаринам уйти на максимальную глубину, надводному флоту стать против ветра. О получении приказа доложить.
— Капитан первого ранга Татарчук, апл «Пересвет», приказ принял. Начинаем погружение. — Татарчук снял наушники. — Погружаемся на четыреста метров. — Отдал он приказ.
К тому моменту, когда командир оторвался от наушников, стало ясно, что корабль не управляется. Его постоянно кренило из стороны в сторону. За шумом барабанной дроби, причина которой была еще не ясна, слышались натужные скрипы корпуса лодки, испытывающего колоссальные перегрузки. Зашумели цистерны набирающие воду. С каждым метром погружения дробь по корпусу стихала и лодка все лучше откликалась на руль.
Все офицеры в рубке молча ждали, когда судно наберет максимальную глубину. По громкой связи все еще слышался английский мат. Никто не хотел бы сейчас оказаться на поверхности океана. Связь начала теряться. Голоса стали теряться в шуме и затихли совсем.
— Триста метров в секунду, это сколько если на километры в час перевести? — Спросил Гренц.
Он не стал дожидаться, когда ему ответят, взял листок и перевел в более понятные единицы. Его глаза округлились, когда он получил результат. Офицер еще раз перепроверил себя.
— Тысяча километров в час? — Сказал он ошарашено. — Этого не может быть?
Его перепроверили. Цифры сошлись. Все офицеры, что находились в рубке управления молча уставились на командира корабля. Татарчуку пришлось скрыть внутреннюю неуверенность за командирским тоном.