Бывают годы, когда жара наступает в апреле. Ветрено в апреле всегда, но в удачный год бывает и тепло. Дождей, как правило, нет, и на полях стоит сушь; ветер дует с юга. Люди в долине выносят рассаду из дома наружу, обычно в старый амбар, приспособленный под теплицу. Самый лучший урожай здесь, в предгорье, дают корнеплоды. Почва — тучная от бессчетных пожаров, и картошка в долине родится сахарная. Морковь так и прет из темной земли, тугая и налитая, словно красное солнышко. Лук я люблю класть во все, что бы ни стряпал. Хорошо растет и клубника, если поливать.
Снег к апрелю уходит из долины в глубь леса, а местами даже выше, за лес, исчезает, оставляя лишь овальные заплатки вдалеке, и зайцы-снегоступы, отощалые, но пока еще белые, выходят из отступающих снегов и подаются вниз, к садам, за свежими ягодами и молодой зеленой травкой, но ты уже за милю видишь, как они подбираются к твоим ягодам, скачут по золотисто-зеленому, пронизанному солнцем редколесью, кипенно-белые, точно ангорские коты, — перемахивают через бурые валежины, спускаясь вниз вековыми тропами, проложенными зверьем по чернозему.
Неотвратимо, как запрограммированные, косые чешут прямым ходом ко мне в сад, а я сажусь на черном крыльце и наблюдаю. Но истреблять таких симпатяг в больших количествах рука не поднимается — так, подстрелишь одного раз в месяц просто для острастки. Освежуешь его и зажаришь в сотейнике с луком и ломтиком бекона.
Иногда встану среди ночи и вижу в окно, как зайцы там в саду грызут подряд все, что ни попаця, а еще — обступят теплицу, взяв ее в кольцо, и буквально изнывают от желания проникнуть внутрь: одни подкапывают землю кругом — только комья летят из-под лап; другие просто ждут, сидя под дверью.
Оставаться такими белоснежными зайцам, как сойдет снег, предстоит недолго, всего лишь несколько недель, потом они эту белую шубку теряют — то есть, вернее, не теряют, а постепенно меняют на коричневатую, цвета жухлой листвы, и пока это продолжается, ходят пегие, но в конце концов благополучно коричневеют и могут вновь жить спокойно в бесснежном мире. Но до тех пор, в эти короткие недели, зайцы сидят у меня в саду, похожие на белые камни-валуны. Живу я теперь давно уже без женщины. Когда и случается, что заведется женщина в доме, то ощущение такое, будто я извлек ее обманом, заманил в ловушку — будто калитка за ней захлопнулась, а она еще этого не сознает. Очень уж мы тут на отшибе.