Они смеялись, но не сильно и приходили к нему за советом, когда попадали в беду, потому как он поймет. Они немного боялись его, ясное дело, потому что он знал нечто о жизни. Он знал подноготную вещей, их завтра и вчера, их оборотные стороны и уловки. Ведь и радиоприемник он знал изнутри в наружу.
Шептались, что он — как мистер Людер. Он много знает о жизни. Знает на такой манер, словно, гуляя вокруг парка, определяет размеры чистенького газона и высоту эвкалиптовых деревьев.
И то, как он выговаривал слова — не так, как велят законы президента. Всегда так выговаривал — малость ходульно, даже через столько лет, малость не так, и это показывало, что он понимает их язык лучше, чем они сами, что он говорит правильно. Что-то было не так в этом месте и в эти дни, и люди слышали это в акценте мистера Ли. Он мог говорить странно — обо всем, о погоде, — и они знали, что он прав.
Погота, мог сказать он, и они могли это понять. И когда он курил, они могли посчитать, что иногда видят вокруг него облако.
Alberto Alvaro Rios «Trains at Night»
Copyright © 1990 by Alberto Alvaro Rios
Опубликовано в «Плаушэарз»
© И.Омельченко, перевод
Тринадцатого ноября — несчастливое число, месяц мертвых — Кат отправилась в Главный госпиталь Торонто на операцию. Киста яичника, большая.
Такое бывает у многих женщин, сказал доктор. Отчего, никто не знает. И никак нельзя определить, злокачественная эта штука или нет, есть ли в ней уже споры смерти. Только после оперативного вмешательства. Доктор говорил об операции с тем же самым выражением, какое Кат видела на лицах старых ветеранов, когда они рассказывали по телевизору, как шли в атаку на позиции противника. Та же свинцовая челюсть, тот же зубовный скрежет и мрачноватый азарт. Правда, было одно существенное отличие — «атаковать» собирались ее тело. Пока не подействовал наркоз, Кат считала, тоже яростно стиснув зубы. Ею владел страх и одновременно любопытство. Оно и прежде выручало ее не раз.
Кат взяла с доктора слово, что в любом случае он сохранит для нее эту штуковину. Ее страшно интересовало собственное тело, что бы там ему ни вздумалось вытворить или взрастить. Правда, когда чокнутая Дэния, журнальный худ-ред, поведала Кат, будто бы эта опухоль — своего рода послание ее тела и теперь она должна спать с аметистом под подушкой, чтобы погасить свои энергетические вибрации, Кат посоветовала ей заткнуться.
Опухоль оказалась доброкачественной. Кат нравилось слою «доброкачественная», как будто речь шла о живой душе, желавшей ей добра. Величиной с грейпфрут, сказал доктор. «С кокос», — поправила его Кат. Это у других «грейпфруты». «Кокос» точнее. Твердая, как кокос, и так же покрытая волосами.