- Какие принципы?
- Принципы равенства, братства, свободы и любви к ближнему. Принципы, которые предали люди по отношению к тем, кто попал сюда через смерть. Их забыли. И тот хаос, что вышел на улицы, это тоже часть великого забвения наших истоков. Просто, чтобы начать действовать, всем нужна несправедливость, хоть какая-то, они обрели её в межсезонье, тем более что в этот раз оно далось нелегко.
- Это можно исправить?
- Нет, это никто не сможет исправить. Время в нашем Мире уже запущено.
- Что это значит?
- Это значит, что все мы теперь станем смертными и Мир Теней больше не спасительная обитель для мучеников, а такая же юдоль обречённых, как и наша малая родина.
- А межсезонье?
- Больше не будет, как и вечного лета.
- Значит, королевы больше не нужны? - у Лизы, видимо, не получилось равнодушно задать этот вопрос, так как Урсула, засмеявшись, задала ответный:
- Значит, королева уже готова к бракосочетанию? Ненадолго же хватило твоей изначальной неприступности.
Елизавета лишь приподняла бровь и презрительно сморщилась, давая понять, что на подобную грубость даже не собирается отвечать. На это Урсула рассмеялась ещё веселее, и на какое-то время разговор прекратился. Каждая задумалась о своём. Из оцепенения они вышли только, когда последняя свеча зашипела, догорая. Шума не было слышно уже давно, и этот звук прозвучал как сигнал. Девушки закутались в свои плащи, и пошли по лестнице к выходу. Перед тем как открыть дверь, Урсула повернулась к Лизе и прошептала:
- Не пытайся ни с кем заговорить, даже если увидишь гвардейца. Иди за мной, будем действовать по плану.
Елизавета коротко кивнула, и они вышли в ночь. Первое, что бросилось Лизе в глаза, это чистота и порядок, невозможные после бунта, шум которого угас не больше часа назад. Всюду горели фонари и освещали аккуратные мощёные улицы достаточно хорошо, чтобы видеть всё вокруг.
- Урсула... - потянув веду за руку, прошептала она, но та зло посмотрела на девушку и приложила палец к губам.
Они были единственными прохожими в этот поздний час, кругом не было ни души и Елизавете стало бесконечно жутко, с каждой минутой её доверие к спутнице таяло, сомнение это не успело развиться во что-то решающее только потому, что очень скоро показалась гостиница. Около неё стоял человек, держа под уздцы лошадь. Урсула пошла к нему и потянула за собой Лизу, не говоря ни слова. Сначала незнакомец помог взобраться девушке, затем веде и так же, не произнеся ни слова, скрылся в тени. Звон подков по мостовой показался ужасно громким после той неестественной тишины, которая лежала на этих, будто не жилых, улицах.