Войдя в ванную и оглядев себя в зеркале в полный рост, делаю медленный выдох. Ткань обтягивает мое тело, подчеркивает его изгибы. Я провожу пальцами по бедрам, ощущая тонкий черный шелк.
Я чувствую себя красивой.
На часах уже девять пятнадцать, когда я выхожу на балкон с видом на Нью-Йорк. Внизу раздается мычание автомобильных гудков, и слышится ровный монотонный звук, как будто это бьется пульс, стучит сердце города, которое никогда не останавливается.
Замерзнув, возвращаюсь в номер, хожу по комнатам и, наконец, падаю на кровать. Где он? Хэнк говорил, что он будет здесь к этому времени. К десяти часам я чувствую, как мои веки наливаются тяжестью, но не осознаю, что провалилась в сон, пока не ощущаю чье-то тепло рядом с собой.
Горячее дыхание обжигает мою шею, и я пробуждаюсь от дремы. Рука скользит по моей талии, опускается к бедру. Я открываю глаза и моргаю.
– Прости, что опоздал, – шепчет Тэйт мне на ухо. – Мы задержались в студии. – Его губы касаются моей шеи. – Ты проголодалась?
Я киваю и поворачиваю лицо к нему.
– Наш столик уже ушел, – добавляет он, сверля меня взглядом. Мне хочется поцеловать его, прикоснуться к нему, оказаться в его объятиях. Так я и делаю: прижимаюсь своими губами к его, и он целует меня в ответ. Наши губы сливаются, и мое сердце колотится все быстрее. Тэйт проводит рукой по моим волосам и нежно заправляет их мне за ухо. – Давай сначала поедим, – говорит он. И это «сначала» подразумевает, что будет и «после», и мой пульс учащается при мысли о его прикосновениях. – В квартале отсюда есть пиццерия, которая работает круглосуточно.
– Звучит чудесно.
Тэйт берет меня за руки и поднимает с кровати, обводя взглядом.
– Ты, в этом платье, это уже чересчур.
Я ухмыляюсь и, приподнявшись на цыпочках, целую его.
– Ты его сам купил, – говорю. – Кроме себя, винить тебе некого.
Пока мы спускаемся в лифте, Тэйт обвивает меня рукой за талию. Я уже готова заговорить с ним, спросить, всегда ли он останавливается в этой гостинице, когда приезжает в Нью-Йорк, как вдруг его объятия становятся настойчивее и он вжимает меня в угол. Тэйт целует меня, я чувствую его мягкий язык на своих губах, в своем рту, и оседаю в его руках. Когда он начинает целовать мою шею, я предлагаю:
– Может, пропустим ужин?
Тэйт качает головой:
– Тебе нужно поесть.
А потом двери лифта открываются, и мы оказываемся в лобби.
Город в ночи кажется столь же бодрствующим и оживленным, каким, как я полагаю, бывает и днем. Толпы людей снуют по тротуарам, и мне нравится эта анонимность, ощущение, что я потерялась и обрела свободу в городе, где никто, похоже, не узнаёт Тэйта. Где мы просто парочка, гуляющая под моросящим дождем.