За чаем она сказала с горечью:
— Наверно, Элфи все тебе про меня рассказал?
— Сказал только — у вас все слажено, а раз так, делайте что хотите — не беда.
Мне не терпелось перевести разговор, он, конечно, сослужил свою службу, сблизил нас даже больше, чем я надеялся, но если его продолжать, может и отдалить. Мне хотелось поладить с Клодин, а вовсе не поссорить ее с Элфи, ведь после ссоры они только еще больше прилипнут друг к другу. И обсуждать их дела так, будто я ей родной брат, мне тоже не больно надо. Окажись мы в местечке поукромней, я облапил бы ее не хуже, чем тогда у Элфи, — просто чтобы поставить все на место; с этой мыслью я потянулся через стол и дотронулся до ее руки, она не запротестовала, тогда я под столом тронул ее коленку, но так быстро, что она не успела оттолкнуть мою руку и уже в следующую секунду не знала, правда я ее погладил или ей померещилось. Вот хорошо, ведь она даже не покраснела, а то когда краснела, лицо у нее становилось злое и уж совсем некрасивое.
— Ходил сейчас по книжным магазинам, — сказал я, — но что-то ничего интересного не нашел. По субботам я всегда заглядываю в книжные магазины. На неделе люблю проглядеть книжку-другую.
— Вон как. А в тот вечер я про тебя подумала — совсем неотесанный.
— Да просто я пришел к Элфи не в полном параде. Я ж не знал, что тебя встречу. Это была приятная неожиданность.
— Вел ты себя тоже не больно красиво.
— Не надо об этом, Клодин. Я тогда совсем голову потерял. Я могу быть вежливым… только не все время. Я ж не Элфи, я ведь не сидел, как он, на хлебе с патокой да на черном чае.
Она рассмеялась:
— Да ну? А он мне про это не рассказывал.
— Уж я-то знаю. Мы с ним под стол пешком вместе ходили.
— А отец у него куда девался?
— На войне убили. Как моего.
— А я уж подумала, он вовсе безотцовщина, — сказала Клодин. — Я с такими не знаюсь.
— Чего ж он не сказал тебе все как есть? — спросил я, разозлившись, что приходится его защищать. — Его старика потопили у берегов Норвегии. А моего разбомбили в Египте. Хрен редьки не слаще.
— Так это совсем другое дело, — сказала она. — Значит, погиб за родину.
— Сколько народу погибло. И им от этого не легче. Еще чаю хочешь?
— Мне пора, — сказала Клодин. — Я уж и так задержалась. Я ведь шла за покупками.
— Завтра воскресенье. Давай встретимся после обеда и погуляем.
— Ну, не знаю. — И она надула свои соблазнительные красные губки. Потом улыбнулась, и тогда стали видны ее зубки, а это мне нравилось.
— Возьми с собой Элфи, если хочешь. Прогуляемся все вместе. Он, наверно, будет доволен.