Подвернулась мне работа — вместе с несколькими парнями мыл машины у Сент-Джеймской площади. По хорошей погоде набегало двенадцать фунтов в неделю. Про те полсотни я ни единой душе не обмолвился, зашил их в куртку, пускай лежат пока, а то все станут удивляться, откуда у меня столько. Раз как-то мыл я «остин», подходит ко мне косматый Джорди, он у нас был вроде за старшего, и говорит: поди, мол, на ту сторону площади, вымой получше «даймлер», клиент только подъехал, да больно спешит, постоянный наш клиент, щедрый. День был теплый, я снял куртку, положил на машину возле «остина» и пошел прямо к тому «даймлеру». Через час прихожу назад, а куртки нет. Поглядел я на пустое место, аж в глазах потемнело, да сразу прошло. Прислонился я к машине, потом вскочил, давай всюду искать — вдруг, думаю, я ее в последнюю минуту куда переложил да забыл. Отыскал Джорди, спрашиваю — куртку мою не видал?
«Нет, — говорит, — у меня своя есть».
«Я возле «остина» положил». А он смеется, говорит:
«Боюсь, не видать тебе ее. Спроси у Джонни Споуда».
А Джонни и след простыл. Куртку свою я нашел в кустах, то место распорото, денег как не бывало, и остался я опять без гроша. Попадись мне тогда эта воровская харя, я бы его, гада, придушил. Одно дело обчистить богатого, а своего же брата рабочего обобрать — перед такой подлостью даже государственная измена — пустяковейшая мелочь, все равно что не там машину поставил. Дела у меня пошли хуже некуда — стал я мыть посуду в забегаловках, денег ни гроша, через две недели пошел в тот гараж в Бермондси — может, думаю, им еще машина нужна. Пригнал бы «роллс-ройс» хоть за двадцатку, только бы взяли, но там их никого уже не было, гараж стоял заколоченный, только зря я потратился на автобус.
Чтоб веселей было назад ехать, купил я газету, залез на верхотуру, сел в самый перед — так вроде чувствуешь, никто не мешает. Прочитал несколько строк, и даже в висках застучало. Прижал газету на коленях, а то она у меня в руках так затряслась, что и не прочтешь ничего, и сам не знаю — то ли смеяться, то ли соскочить с автобуса и удирать во всю мочь: вдруг полиция уже меня ищет. Джонни Споуда обвинили в попытке сбыть в пивной в Ист-Энде фальшивые пятифунтовые билеты, — а ведь деньги-то мои, это как пить дать — те самые моггерхэнгеровские, за краденый «ягуар», я их зашил в потайной карман куртки, а Джонни эту куртку слямзил. Его держат под следствием, хотят, значит, чтоб выдал, откуда эти денежки. Хоть бы его застукали, когда он уже последние спускал, тогда еще, глядишь, оправдается, скажет — какой-то стиляга ему дал за мытье машины, с лица, мол, рябой, а как звать забыл. Тогда и мне тоже ничего бы не грозило.