Любая встреча с такими незаурядными личностями способна составить счастливейший факт биографии любого человека. А каждое их слово надо буквально ловить, чтобы навсегда сохранить в памяти для себя и потомков. Валерий же Викторович подарил нам не одно или несколько слов, а большие и обстоятельные беседы с ними, затрагивающие многие жизненно важные аспекты Российской истории. Взять хотя бы Ю. В. Бондарева, прошедшего кромешный ад Сталинграда и выжившего там вопреки всему. Там, где погибали тысячами, а счёт погибших шёл на минуты. И выжил-то он только для того, чтобы замечательно поведать о невероятном, беспримерном подвиге солдат, офицеров и генералов героической Красной Армии, сражавшихся с озверелым врагом в тяжелейших условиях открытого, ничем не защищенного пространства руин Сталинграда, где сохраниться было просто невозможно.
Но произошло чудо. Точно такое же, что и с другим, недавно почившим писателем-фронтовиком, Героем Советского Союза, знаменитым разведчиком В. В. Карповым, автором замечательных книг «Полководец», о командующем Южным фронтом в годы войны, генерале армии И. Е. Петрове, и дилогии «Генералиссимус» – о Верховном Главнокомандующем Вооружёнными Силами и Председателе Государственного Комитета Обороны СССР того же периода И. В. Сталине.
С Владимиром Васильевичем произошло ещё интереснее. Пребывая во время войны, в лукаво муссируемом ныне на все негативные лады, штрафбате, и рискуя каждый день погибнуть, он, по личному признанию, думал отнюдь не о смерти, а о том, что опишет увиденное в будущих книгах!
Так и Ю. В. Бондарев вспоминал, как они в Сталинграде, стреляя по фашистским танкам прямой наводкой, вопреки действующей Инструкции и строжайшим приказам командования, предварительно снимали с пушек бронированные щиты, так как они не только демаскировали боевые расчёты, но и мешали быстрой и прицельной стрельбе в обстановке, где решали доли секунды.
Вернувшись годы спустя на место былых жесточайших боёв города-Героя Сталинграда, где они, молоденькие красноармейцы-артиллеристы, стояли насмерть против армады гитлеровских танков и выстояли в величайшей битве мировой истории, Юрий Васильевич не мог поверить своим глазам, что это происходило на крошечном клочке земли, где казалось бы и зацепиться-то было не за что! Вспомнилось то давнее чудо, которое через много лет не только не забылось, а стало ещё очевиднее.
Мне, признаться, очень повезло постоянно наблюдать всю далеко непростую, трудоёмкую и кропотливую работу по созданию законченных бесед с героями В. В. Сдобнякова. В ходе её он всякий раз делился, как и где прошла встреча, сколько она длилась, и что в ней произвело наибольшее впечатление и особенно запомнилось. Все эти детали и другие немаловажные подробности, конечно же, всегда оставались за рамками бесчувственного диктофона. Как, естественно, и авторское мнение о собеседнике. Останавливаясь на нём, Валерий Викторович чаще всего не переставал удивляться обилию наших талантливых самородков, которыми во все века была сказочно богата Русская земля. Да и как не восхищаться ими, когда каждый из собеседников невольно вырастал в глазах автора не из дешёвого пиара крайне сомнительной репутации, а из громады свершённых дел, решённых задач чрезвычайной сложности, которые почти всегда требовали от героя полной отдачи физических и творческих сил, то есть всего себя без остатка. И как не проникнуться состраданием к тому, например, что эмоциональный производственник Р. П. Пацельт, Лауреат Государственной Премии СССР, один из создателей непревзойдённых в мире самолётов-истребителей, с сердечной болью констатирует, что мы утратили не только их, но и не имеющие цены технологии по их созданию. Всё по-вандалистски бездумно уничтожили! И не Главному ли сварщику авиационного завода, кем работал в нём Р. П. Пацельт, не знать об этом?!.. А Рудольф Петрович был не просто им, а творил технические чудеса в своём узко профильном деле тончайшего специалиста, которому они, между прочим, оказались очень кстати при создании боевого самолёта, где сварке его крупных частей и агрегатов, как, впрочем, и в ракетно-космической технике, безо всякого преувеличения принадлежит самая что ни на есть решающая роль.