для троянцев, потому что их во много раз было меньше, чем воинов противника.
Но прежде чем трубы подали сигнал к началу боя, царь Латин спросил Энея:
- Кто вы, что заставило вас покинуть свой дом, и чего ищете вы здесь, в моих землях?
Услыхав в ответ, что перед ним троянцы, что вождь их Эней - сын царя и богини, что из дому изгнала их гибель отечества, и что ищут они, где остановиться, Латин подивился знатности народа и его предводителя.
- Я вижу, что вы готовы равно как к войне, так и к миру, - подумав, сказал он. - Так пусть лучше это будет мир!
И протянул руку в знак будущей дружбы. Эней с достоинством ответил на рукопожатие и добавил:
- И пусть тогда оба наших народа будут одним целым и станут зваться отныне - латинянами!
Возроптали, было, троянцы на Энея, когда он, возвратившись к ним, сказал о своем решении. Но, услыхав ответ, что теперь им нечего бояться, так как в союзе с племенем Латина они устоят против любого врага, успокоились и поняли, что обрели, наконец, свою новую родину...
Неожиданный шум за дверью прервал плавное течение мыслей императора. Дверь распахнулась, открытая быстрой рукой привратника. Разодетый в пурпур раб низко поклонился Клавдию и взмахнул позолоченной тростью. Тотчас на пороге возникли и, прогремев блестящими доспехами, встали по обеим сторонам двери молчаливые германцы-телохранители.
Клавдий с досадой покосился на них и недовольно сказал:
- Одеваться и завтракать...
В спальню вбежали гибкие сирийцы. Вспыхнули многочисленные огоньки на канделябрах. Замелькали тазы, расчески, склянки из финикийского стекла. Запахло египетскими, арабскими благовониями. И, наконец, приятным теплом повеяло от нагретой над огнем туники с длинными рукавами - верным признаком изнеженности ее хозяина, который за все время долгой процедуры не проронил ни единого слова.
Клавдий по-прежнему сидел с блаженно прищуренными глазами и мечтал о несбыточном, прикидывая, какой период римской истории избрал бы для своей новой работы, окажись у него хоть немного свободного времени...
...Велико было счастье троянцев, нашедших после стольких испытаний не только новую родину, но и верных друзей. От браков, заключенных в знак прочности этого союза, родились дети. Сам Эней женился на дочери царя Латина, и оба вождя, выстроив город с прочными стенами, стали править в нем в полном согласии друг с другом.
Но недолго баловала мирными днями Италия свой новый народ. Царь соседнего племени рутулов Турн, оскорбившись тем, что не его, а какого-то пришельца предпочел в мужья своей дочери Латин, объявил войну обидчикам. Разгорелась битва, не принесшая радости ни тому, ни другому народу. Рутулы были побеждены, а латиняне потеряли одного из своих вождей - благородного Латина.