Старушка ладно, она отжила свое и пошла, по заверению деда Завида, как гонимая от безбожных язычников – прямо к Богу.
Но – Славко… И не успевший даже надышаться земного воздуха малыш, словно в насмешку названный богатырским именем – Добрыня…
Люди шли и плакали.
На Милушу и вовсе страшно было смотреть: она уже просто бессильно болталась на руках ведущих ее женщин.
Ох и любили, оказывается, все тут Славку! И Милушу тоже любили.
– Ну и что, что бедовый был? – только и слышалось кругом. – Что с того, что озоровал?
– Зато добрый!
– Мне однажды, когда умирали с голоду, зайца на порог кинул. Стукнул в дверь и бежать.
Выхожу, а на пороге – его следы…
– Сиротой рос…
– А Милуша, бедная, сама теперь как осиротела…
– Как мужу-то своему скажет, что не уберегла сына?
Дед Завид шел, низко опустив голову и сокрушаясь:
– Я ведь за каждую душу в ответе здесь! Господи, что я теперь скажу Тебе? Какой ответ дам на Страшном Твоем Суде?..
Увидев возвращающихся домой жителей, Тиун встретил их громким радостным лаем.
Дверь дома Милуши тут же сердито распахнулась, и из нее вдруг высунулся… Славко.
– Цыц! Окаянный… – накинулся он было на Тиуна и осекся, увидев так и застывших перед ним людей. – Как… вы?!
– Ты?! – в один голос выдохнула толпа.
– Живые!
– Живой!!
Дед Завид потянул с себя шапку и стал креститься прямо на небо:
– Слава Тебе, Господи! Хоть за одну душу, да все меньше отвечать придется! Жив! Жив!! – бормотал он, пытаясь протиснуться сквозь кольцо людей, обнимавших растерявшегося Славку, и через головы погрозил ему кулаком. – Но все равно, запорю… убью ослушника!
– Хоть ты жив… – прижимая Славку к себе, чуть слышно прошептала Милуша и вдруг заголосила: – А я своего – потеряла-а-а!
– Кого потеряла, – похолодел Славко, – мужа?!
– Какого мужа – Добрынюшку!
– Как? Где?!
– В поле! Лиса его съела…
– Какое поле? Какая лиса?!
И только тут до Славки дошло. Только сейчас его осенило.
Он метнулся в дверь и сразу вернулся с поднятым прямо из люльки Милушиным сыном.
– Да вот же он – твой Добрынюшка!
– Сынок! – только и охнула, оседая на снег, Милуша. – Живой…
– Живой! – загомонили все вокруг.
– Живее и не бывает! – подтвердил Славко, высоко поднимая над собой хлопавшего глазами спросонья малыша. – Было дело, лиса и правда уже собиралась загрызть его, да я ее – ножом! И все тут! А его – сюда…
Милуша – и откуда только силы сразу взялись – резво вскочила на ноги и бросилась к сыну.
– Да что ж ты его на ветру голым держишь?! – закричала она, выхватывая из рук Славки сына и пряча к себе под шубу.
– Эка, когда нашла беспокоиться, что простынет! – только и крякнул дед Завид.