— Это не имеет никакого отношения к происходящему, Сорель. То, что ты имеешь в виду, называет справедливостью…
* * *
Как бы Зиберина не оттягивала момент прощания с Кианной и Кинном, все равно настало время им возвращаться в Саррогу, где их нетерпеливо дожидалась Маара. Во дворце мало что изменилось, вновь вовлекая их в калейдоскоп событий. Аскер не оставлял настойчивых попыток добиться ее расположения, обретя неожиданную поддержку в лице всех, кого она знала при дворе.
Когда Зиберина возмущенно потребовала объяснений у Хале, которая до этого всегда принимала ее сторону, смущенная ведьма робко призналась, что встретила со стороны Оникса, повелителя Сарроги, взаимность. И именно он теперь убеждал ее в том, что все происходящее — правильно. Действительно, для него это было самым хорошим итогом, ведь если Зиберина покинет дворец, неугомонная ведьма может попытаться отправиться вместе с ней.
С каждым днем она все больше убеждалась в том, что пришло время покидать эти стены, которые до этого были гостеприимными и влекущими, а теперь давили на нее, вынуждая делать выбор, к которому Зиберина была совершенно не готова.
И когда взволнованная, не сдерживающая счастливых слез, Маара сообщила ей, что ждет ребенка, неуверенное решение переросло в твердую, непоколебимую уверенность.
Вот только ее планам не суждено было сбыться: видимо, судьба — злодейка решила, что отпустила ей и так слишком щедрый дар удивительного везения и удачи, что сопутствовали ей в последнее время, и восстановила одну только ей известную справедливость.
Во дворце пышно и с роскошным размахом отмечали день рождения королевы, устроив грандиозный праздник, охвативший весь двор радостным и веселым волнением. Все, кто участвовал в организации, старались изо всех сил, чтобы произвести на гостей неизгладимое впечатление и заставить их хотя бы на время забыть о недавних событиях. С самого утра повара готовили великолепный ужин, стремясь переплюнуть успех предыдущего празднества. Слуги торопливо сновали по залам и коридорам с ворохом роскошных мерцающих газовых тканей, лент, драпировок и охапками благоухающих цветов.
Зиберина, удобно устроившись на широких перилах пустой террасы, наблюдала за Маарой и Орнтом, светящимися счастьем, которые медленно шли по мраморным дорожкам роскошного сада. Он ни единым словом или взглядом не напомнил вернувшейся супруге о том, что произошло в прошлом. Конечно, он не забыл об этом, но сумел не только примириться с произошедшим, но и извлек из этого урок, чем удивил Зиберину, не ожидающую увидеть в веселом юноше такую глубокую житейскую мудрость. Орнт не скрывал, как сильно любит Маару, не собираясь жертвовать своим счастьем из-за одного проступка, пусть и едва не ставшего роковым. Зиберина прислонилась щекой к резной, витой колонне, с улыбкой глядя, как смеющаяся Маара пытается убедить мужа, постоянно прикладывающего ладонь к ее плоскому животу, что еще слишком рано пытаться услышать биение сердца малыша.