Зиберина с тяжелым вздохом оторвала взгляд от своего отражения в огромном зеркале в тяжелой золотой раме, инкрустированной жемчугом, нервно отдергивая мерцающую ткань. Быстро сгущающийся сумрак за окнами заставлял ее все сильнее нервничать, а сердце — неровно биться где-то в горле… Не смотря на тонко нашептывающий внутренний голосок, искушающе предлагающий ей сбежать, пока есть время, она твердо решила не поддаваться соблазну.
Еще один быстрый взгляд в зеркало, и отражение любезно и подкупающе-лестно сообщило, что ей удалось добиться желаемого результата. Голову венчал тяжелый золотой обруч, с которого в завитые крупными кольцами сияющие в свете свечей волосы спускались тонкие филигранные цепочки, украшенные янтарными капельками. Золотистая пыль покрывала верхние веки, превращая большие, подведенные каялом глаза в расплавленное золото. Плавные изгибы фигуры обтекало открытое, соблазнительное и изысканное платье цвета закатного солнца, а открытые руки от запястий и до предплечья охватывали изящные золотые браслеты, напоминающие застывшие в драгоценном металле побеги диких роз с искусно выплавленными листочками и крошечными бутонами-рубинами. Зиберина плохо представляла, что будет делать, если и это не поможет, но не хотела отступать без последней попытки.
Райнир стоял к ней спиной, опираясь рукой на мраморную поверхность огромного камина, изучая взглядом бушующее пламя. Роскошно сервированный стол, уставленный изысканными блюдами в изящной посуде, одиноко стоял чуть в стороне от него. И Зиберина практически сразу увидела причину этого: слуги накрыли ужин на двоих, привычно поставив прибор и для нее.
Услышав шаги, он медленно обернулся с непроницаемым выражением на хмуром лице. Сильные пальцы сжались вокруг золотого кубка в его руке, сминая в бесформенную массу, которая плавясь, стекала на пол тяжелыми крупными каплями.
Несколько минут прошло в тягостном молчании, пока они прожигали друг друга взглядами: Зиберина — с изумлением и капелькой паники, Райнир — с медленно закипающей яростью.
Когда он решительно направился к ней, она торопливо вскинула руку, призывая его остановиться.
— Я уйду, но только при одном условии…
— Условии?!
— Ты поцелуешь меня.
— Зиберина, — в его голосе прорезались пугающе мягкие нотки, но она лишь покачала головой, давая понять, что не послушается.
— Боишься? — Она лукаво улыбнулась, с веселыми искорками в глазах глядя на застывшего от провокационного вопроса мужчину.
— Ты не все зелья опробовала и решила провести эксперимент на мне?
— Значит, все-таки боишься, — его ехидная колкость достигла цели, но Зиберина не собиралась показывать этого ему.