С ранних лет ее пытливый, гибкий и жадный к новым знаниям ум отказался от того, что свято чтилось в их просвещенном, богатом и вольном королевстве. В детстве маленькая принцесса могла часами следить, как чужие руки творят волшебство на камне и папирусе. Как воздвигаются мраморные стены, причудливо изукрашенные витиеватой росписью, как из-под рабочих инструментов плотников вытекают горные реки и вырастают могучие горы и дремучие леса. Она, затаив от восторга дыхание, слушала плач скрипок и певучие жалобы флейт. Заглядывала в карты, которые чертили отточенные до графичности движения картографов, подглядывала в записи астрономов, не спавших ночами, чтобы детально изучить таинства звездного неба. Пряталась за огромным отцовским троном, слушая пышные и торжественные речи министров и послов, жадно поглощая все новое и неизведанное, словно губка, впитывающая воду.
И лишь однажды, на мгновение, она остановилась перед маленькой треногой, на которой в изукрашенном сосуде закипала золотисто-кремовая жидкость, густая, словно свежий, еще не успевший застыть мед. Зиберина с наслаждением втягивала в себя тонкий, изысканный аромат, в котором чувствовалась горечь полыни, сладость ягод земляники, которую так любила маленькая принцесса, свежесть хвойных лап, что по вечерам приносили в ее покои служанки. Этот запах проник глубоко в ее существо, охватывая ее сознание плотной пеленой: так пахли ее любимые цветы, руки ее любимой няни, шерсть маленького щенка, подаренного ей отцом. Так могла пахнуть только жизнь. Но испуганный крик прислужника разрушил это сладкое очарование, в которое она полностью погрузилась.
— Это запах смерти, — сказал тогда бледный алхимик, торопливо прикрывая стеклянной крышкой отвар. — В этом сосуде яд, принцесса.
— Но почему у смерти запах жизни?
Мужчина опустился на колени перед маленькой девочкой, так, чтобы их лица оказались на одном уровне и не громко произнес.
— Жизнь и смерть невероятно различны, в этом их глубокая и извечная суть: одна дает, другая отнимает. Но они связаны неразрывной связью изначально, ни одна из них не возможна без другой. Что будет, если все живое, что населяет наш прекрасный мир, перестанет уходить в мир предков? Так, старое умирает, освобождая место для нового и сильного, которое приходит вслед за старым и немощным. Но место, где мы все живем, только кажется бескрайним. На самом деле, у всего есть конец. И тогда начнется страшная борьба, в которой не будет не победителей, ни проигравших. Мы просто уничтожим сами себя. А если не будет рождаться новая жизнь, наш мир опустеет и превратится в бескрайнюю пустыню, где будет властвовать лишь бестелесный ветер. Как жизнь не возможна без смерти, так и смерть — без жизни. Это извечный цикл, замкнутый круг, что составляет смысл нашего существования.