— Я не понимаю, чем это может помочь нам, — напряженно произнес Лашер, сильно хмурясь.
Король слегка склонил голову на бок, внимательно глядя на нее с каким — то странным выражением, словно пытаясь понять, что за чувства скрываются внутри, под внешностью спокойной и уверенной в себе женщины.
— Есть что-то, чего мы все не знаем. Я прав?
— Верно. Прикажите своей страже самым тщательным образом обыскать всех слуг. У одного из них должны быть кожаные перчатки, без которых он не смог бы откупорить фиал с ядом. Даже если ему удалось каким-то образом избавиться от них, на его руках остались красные следы, похожие на те, что появляются после ожогов. У второго, к этому времени, уже проявились первые признаки легкого отравления, потому что яд чрезвычайно опасен, даже для того, кто вдыхает его пары. Сомневаюсь, что его об этом предупредили, и у него хватило ума задержать дыхание.
Она едва успела договорить, как несколько мужчин быстро сорвались со своих мест, стремительно направляясь к страже, которая непоколебимой стеной отделяла их от остального зала, где продолжались волнения. Зиберина понимала, почему о спасении короля не торопятся сообщать, но ей было искренне жаль тех людей, которые переживали сейчас не самые приятные мгновения в своей жизни. Ведь нет ничего хуже для любого человека, чем неизвестность…
— Ваши знания оказываются бесценными второй раз за этот вечер.
— Я сталкивалась прежде с этим чудовищным изобретением, поэтому, к сожалению, прекрасно знаю, что от него следует ждать. Должна заметить, вселенная отомстила за себя, его создатель плохо закончил свои дни, скончавшись от действия этого же яда.
— Разве алхимики не принимают антидоты? — В голосе мужчины звучало искреннее удивление, отразившееся и на его лице.
Зиберина жестко усмехнулась.
— Каждый, кто связывает свою жизнь с опасными и непредсказуемыми элементами, веществами и субстанциями заблаговременно начинает использовать специально разработанные противоядия, рецепты которых тщательно охраняются. Но многие из них отличаются редким высокомерием и манией величия. Насколько я знаю из дошедших до наших дней записей, алхимик, создавший этот яд, относился как раз к такой категории людей. Он поднялся так высоко, что перестал замечать мир вокруг себя, а также грозящую ему опасность.
— Его опоили обманом?
— Это не потребовалось, — пожав плечами, она продолжила, — он настолько уверовал в собственную неуязвимость, что без сомнений и колебаний принял отравленный напиток из рук своего ученика.
— Вряд ли этот поступок можно назвать благородным…