Он замирает словно статуя. Руки, которые так крепко обнимали меня, ослабляются. Бен смотрит на меня, будто я привидение, не моргая и едва дыша, он, кажется, находится в состоянии шока. Я собираюсь встряхнуть его, заставить его реагировать, когда вижу, как слёзы наполняют его тёмные глаза.
Он отпускает меня и опускается передо мной на колени. Смотря на его тёмную голову, я наблюдаю, как он поднимает мой кашемировый свитер, обнажая мой плоский живот, и нежно и осторожно наклоняется, чтобы мягко поцеловать то самое место, где трое младенцев росли и умерли. Этот трогательный момент, наполненный любовью и надеждой, даёт ощущение нового начала.
Второго шанса для нас.
Проходит ещё несколько мгновений и Бен неверующе спрашивает:
– Ты уверена, Кэти?
Киваю, потому что это всё, что я могу сделать.
– Ох, детка. Правда? – киваю вновь, когда он поднимает на меня взгляд. – Чёрт… Кейт. Нам нужно завтра позвонить доктору Пажари и назначить встречу как можно раньше. Меня не волнует, лечит ли она Президента Соединённых Штатов, она обязана найти время для тебя. Ещё нужно позвонить Эми. Она поймёт, если ты не сможешь работать… Чёрт, успокойся. Не плачь. Мы сделаем всё возможное, чтобы это получилось.
– Я боюсь, Бен. Я так сильно хочу этого ребенка.
Я рыдаю и едва могу разобрать черты лица Бена, когда ощущаю, как его губы оставляют поцелуи на моём теле. Отстраняясь от него, я становлюсь перед ним на колени, и мы смотрим друг на друга. Глаза Бена сверкают непролитыми слезами, и я вижу всю любовь, которую он чувствует ко мне. Надеюсь, он может видеть мою любовь к нему, отражённую в моих глазах.
Я так сильно его люблю, что это причиняет мне боль.
Он шепчет:
– Иди сюда. Всё будет в порядке, милая. С нами всё будет в порядке, что бы ни произошло.
Когда он захватывает наши тела во всёохватывающее объятие, из ниоткуда в моей голове появляется образ голубых глаз, но я немедленно закапываю его в самых глубоких пределах моей виноватой совести. На очень короткое мгновение, что Арсен вывел из строя мои мысли, я понимаю, что с момента нашей встречи не прошло и дня, чтобы я не думала о нём. Но похоже, каждый раз, когда мысли о нём проникают в мой разум, я делаю вид, что того, что случилось, никогда не происходило. Я продолжаю притворяться, что он не заставлял моё тело желать чего-то такого искушённо-восхитительного, такого запрещённого, что возвращает его к жизни. Нет. Он не имеет права вторгаться в мои мысли сейчас.
Когда я ощущаю, как руки Бена крепче сжимаются вокруг меня, я заставляю себя поверить, что Арсен и его слова не имеют значения, и что единственная причина, почему я не способна выбросить его из своей головы, это потому что он всегда будет оставаться неизвестным. А я ненавижу неизвестные величины.