Кортес собрал офицеров вокруг себя.
— Он лучший мечник на Кубе, нет, во всей Вест-Индии.
— Те, кого он просит отпустить, хорошие солдаты, мечники, Кортес. Можем ли мы себе позволить их казнить? — заявил Альварадо.
— Если я проиграю и меня ранят или убьют, вы лишитесь своего капитана. Я незаменим.
— Вы не проиграете, — успокоил его Берналь Диас. — Заметив, что вы проигрываете, мы покончим с дуэлью — и с ним.
— Тиран! — крикнул Куинтаваль.
Он стоял выпрямившись, с ясными глазами. Возможно, он упражнялся в фехтовании как раз ради этого мгновения.
— Его нужно повесить, — сказал Кортес. — Повесить на веревке.
— Если вы не примете его вызов, — возразил Исла, — вы потеряете лицо, команданте.
— Мы на войне, Исла, и мое лицо меня не интересует. Ноги и руки — это да.
Кортес чувствовал зловоние, исходившее от окружавших его тел, он чувствовал вес всех этих четырехсот солдат, да еще и индейских носильщиков, воинов, слуг и рабов. Он увидел, что чуть поодаль стоит Малинцин рядом со своими друзьями, этой тощей маленькой Кай и чудовищным Лапой Ягуара, жалким в своем уродстве. Кортес посмотрел на Нуньеса, но у того было каменное лицо. Альварадо отводил глаза. Берналь Диас что-то записывал в своей книге, опустив голову. Назовет ли история Кортеса трусом, жалким ничтожеством? Кортеса приводила в ужас мысль об этом. Исла смотрел ему прямо в глаза.
— Дуэль! — крикнул кто-то из толпы.
— Кто это сказал?
«Смерть наглецу, — подумал Кортес, — смерть, смерть втройне, пусть дьявол унесет его прямо в ад!»
— Дуэль, дуэль! — кричали уже сотни глоток.
Кортес подал знак трубачам и барабанщикам, но они не смогли заглушить крики.
— Дуэль, дуэль! — скандировали со всех сторон.
Эти слова кричали даже индейцы, не понимавшие, что они означают.
— Дуэль, дуэль!
— Ну хорошо, — согласился Кортес, а затем шепнул своим спутникам, — дуэль так дуэль. Но ты, Исла, и ты, Альварадо, вмешаетесь и прекратите этот фарс, если у меня возникнут проблемы.
Повернувшись к приговоренным, Кортес обнажил свой меч и поцеловал его рукоять, украшенную переплетенными змеями. Щелкнув каблуками, он посмотрел на солдат.
— Разрежьте его веревки и бросьте ему меч. En guardia.
И это человек нового времени. Кортес. Человек на острие будущего. Кортес. Человек, подчеркивавший важность личности, прочитавший Макиавелли в переводе, знавший много латинских выражений, залпом проглотивший все последние романы. Человек, который знал о Леонардо да Винчи. Кортес. Человек, пользовавшийся часами и новейшими орудиями войны, втайне полагавший, что Аристотелю найдется место в раю. И этот человек нового времени, дон Эрнан Кортес, сражался словно средневековый уличный забияка, которому приходилось пользоваться мечом и кинжалом, не гнушаясь подлыми приемами. Эрнану Кортесу было наплевать на элегантность, моральные нормы и правила, если они его не устраивали. Его приемы фехтования были старомодными и неуклюжими, в них отсутствовал стиль. Кортес не только не учитывал правил традиционного фехтования — он еще и гнал Куинтаваля назад, в толпу, атаковал его со спины, целился ему в лицо и гениталии одновременно двумя руками. Он подставлял своему противнику подножки, бил его ногами, толкал на землю, а когда Куинтаваль вставал, то Кортес пытался ударить ему по ногам мечом, а кинжалом в живот.