— Друзья мои, я собираюсь сделать вас королями, ибо миссия наша почетна. — Кортес сделал паузу, облизнул губы, сглотнул и приготовился объявить о своем решении, которое он принял еще в то время, когда вел переговоры с этим дураком, кубинским губернатором, его так называемым покровителем Веласкесом. — Мы здесь не просто для того, чтобы торговать, изучать страну, набирать новых рабов и спасать моряков, потерпевших кораблекрушение. Нет, мы пришли сюда с величайшей целью — ради короля, родины и Бога.
Берналь Диас записал это как «Бога, короля и родины», хотя и сомневался, не стоит ли написать «родины, Бога, короля и всей империи», потому что из Испании, освобожденной от мавров и объединенной в 1492 году под властью королевы Изабеллы и короля Фердинанда, изгнали всех евреев, а король Карл Пятый, внук королевы Изабеллы, по слухам, давал взятки налево и направо, чтобы добраться до короны Священной Римской империи, которая сделала бы его богатейшим землевладельцем во всей Европе.
— Мы прибыли сюда ради крестового похода завоевателей! — воскликнул Кортес, сжимая кулаки и вскидывая руки, как будто он бросал вызов самим Небесам.
Навигатору, картографу, плотнику и владельцу единственных часов Рафаэлю Нуньесу не нравилось выражение «крестовый поход». Крестоносцы убивали всех, кого видели: евреев в Европе и мусульман в Иерусалиме, оставляя за собой реки крови. Кортес и все остальные считали его выкрестом. Нуньес уныло взглянул на новенькую виселицу и достал носовой платок, роскошь, неизвестную всем остальным. Он снял очки и протер стекла, запотевшие от жары.
— Мои храбрые солдаты!
— Храбрые солдаты, — фыркнул Куинтаваль. — Да уж.
Аду кивнул, надеясь, что его хозяин прекратит привлекать к себе внимание.
— Господа? — не унимался Куинтаваль. — Земледельцы-неудачники из колоний, куда перестали поставлять рабов, лишившиеся работы ремесленники, предсказатель, который называет себя аптекарем, доминиканец и францисканец — вот те господа, к которым он обращается. Мы — четыреста слабаков, у нас даже нет умений головорезов, пиратов или бандитов.
Аду поднес палец к губам и приподнял брови, пытаясь предупредить своего хозяина, чтобы тот не болтал лишнего.
— После этой речи они убьют тебя, — шепнул Малинцин Лапа Ягуара, мясник.
— Ну тебя же не убили, — отметила Малинцин, знавшая, что в доме майя, где они жили раньше, хозяйка каждый день била Лапу Ягуара. Она била Кай утром, а Лапу Ягуара вечером, но Малинцин не трогали, потому что ее тело нельзя было портить из-за ее ночных обязанностей.
— Ты когда-нибудь потрошила рыбу? — вкрадчиво осведомился Лапа Ягуара. — Людей потрошить легче.