— У меня от этого места мурашки по коже уже бегают, а это мы еще внутрь не заходили, — честно признался Мезенцев, с опаской поглядывая на мертвых.
Кондратьев был как всегда невозмутим, поэтому вставил нечто дежурное из своего словесного арсенала:
— Привыкай, это наша работа.
Внутри помещений охотничьего VIP-угодья дела обстояли не лучше. Трупов неизвестного происхождения не убавилось, вдобавок совершенно не работала связь и, ко всему прочему, начал сходить с ума компас.
— А вот это уже совсем хреново, — заявил Кондратьев, с удивлением рассматривая вращающуюся туда-сюда двухцветную стрелку. — Не заметил, с какого места началась эта свистопляска?
— Нет. А зачем нам это знать?
— Чтобы определить ширину аномальной зоны. Такого в нормальных условиях не должно происходить, а раз происходит, то твое подозрение о некоторых отклонениях физических законов привычного нам мира все же имеют место быть.
— Катастрофа, — буркнул Мезенцев, и тут же понял, что его реплика чрезвычайно понравилась Кондратьеву.
— Как ты сказал, повтори еще раз?
— Эээ, Катастрофа. Может быть, здесь произошла какая-нибудь катастрофа? Что-то разбилось, взорвалось…, не знаю.
Михаил долго, пристально изучал лицо молодого человека, после чего спросил:
— Интуиция? Ты сейчас свою мысль наобум озвучил?
Мезенцев пожал плечами.
— Не знаю…, не помню.
— Подчас не думать важнее, чем думать.
Что хотел сказать этой таинственной фразой Михаил, Григорий не сообразил. Он вдруг почувствовал, что рядом с ними находится все еще живой человек, и дал об этом условный сигнал Кондратьеву. У стены, в холле таежной гостиницы, под огромной плазменной панелью сидел мужчина в изодранной рубашке, испачканных брюках и еле заметно дрожал. Прямо напротив него на полу лежал весьма фактурный парень в очень, если так можно выразиться, не аппетитном виде. Все его тело было изодрано, исполосовано когтями неизвестного хищника, а само оно покоилось в луже крови.
— Я в оборотней, честно говоря, не верю, — прошептал Мезенцев, разглядывая труп, судя по всему, молодого парня. Скорее всего, он принадлежал группе VIP-туристов, о чем косвенно свидетельствовало то, во что он был одет. Ни к охране, ни к персоналу охотничьей заимки он явно не имел отношения.
— Это не оборотень и не волки, — поспешил успокоить товарища Михаил, — и, вообще, ни одно животное на планете Земля. Это он сам себе сделал, и, поверь мне, лучше бы было иметь дело со зверьем, пусть и с таким экзотичным как ликантроп, чем с ним самим, точнее с той силой, которая заставила его совершить подобное.