— То есть в актив мы себе ничего записать не сможем, — ни то спросил, ни то ответил Мезенцев, беседуя со старшим товарищем.
— Получается, что так. Хотя вот по Марине еще не все ясно, согласись.
Григорий утвердительно кивнул.
— Шансов найти ее не много. От меня пользы пока никакой.
— Еще раз не пытался попробовать поработать локатором?
— Пытался, — потупил взгляд Мезенцев, — но все бесполезно, хотя, если честно, получается у меня уже гораздо лучше, чем в первый раз, но и этого недостаточно.
— В причинах не разобрался?
Григорий криво усмехнулся:
— Есть пара версий, но они слишком фантастичны, чтобы оказаться правдой.
— Не говори мне о фантастике. Есть идеи — выкладывай, нет — так не тереби мозг, не мешай думать.
— Ладно, не кипятись, просто, сейчас сам поймешь, почему мне кажутся мои идеи бредовыми. Понимаешь, во время своей последней попытки, так сказать, выйти из тела, мне показалось, что моим действиям не то чтобы кто-то мешает, такое впечатление, что вокруг, в окружающей среде, на психическом уровне самая настоящая буря.
— В смысле? Поясни, пожалуйста, что ты имеешь ввиду.
Мезенцев долго думал, как проще объяснить другу собственную мысль. Наконец, ему удалось подобрать простую и понятную аналогию, которую он и не преминул озвучить:
— Представь себя плывущим в открытой воде.
— Ну, дальше что?
— Пока вокруг тишь да гладь, ты плывешь спокойно, размеренно, не напрягаешься, где-то на спинке, где-то вольным. А теперь представь себе, что вода на море вдруг перестала быть спокойной, поднялись волны, начался шторм. Легко ли тебе будет плыть?
Кондратьев, поджал плечами.
— Смотря какие волны… Хотя, это я, а вообще…, кажется я понял, к чему ты клонишь. Ты пытаешься мне сказать, что вокруг слишком взбаламучен… эм… пси-фон?
— Ну, типа того, правда, я не знаю, как это по-научному называется. Меня, понимаешься ли, не исследовали, теоретически и практически на эти темы со мной никто не занимался. Меня сразу бросили на задание, так что я не знаком с профессиональной терминологией, но, действуя от противного, могу предположить, что в данном месте этот самый пси-фон или пси-поле находится в штормовом состоянии, поэтому мне в нем сложно работать.
Михаил понимающе кивнул. Похоже, он ни на секунду не сомневался, что озвученная Мезенцевым мысль может быть бредовой.
— Скажи, пожалуйста, — вдруг спросил он, тщательно подбирая слова, — что может явиться причиной плохого состояния пси-поля?
— Взрыв, — не задумываясь, ответил Мезенцев.
— Взрыв? Какой? Атомный, электромагнитный? Какие боеприпасы должны рвануть?