Кондратьев медленно кивнул, видимо понял, к чему клонил Мезенцев.
— Отлично. Однако вполне возможен и другой вариант. Что если этот самый загадочный прибор никак не был связан с пси-проблемой, но в результате своей паршивой работы накрылся медным тазом и вызвал такой странный побочный эффект? Понимаешь, к чему я клоню?
Михаил уважительно посмотрел на Григория, поднял большой палец правой руки вверх.
— Голова, ничего не скажешь. Тебе б аналитиком работать в антитерроре или в каком-нибудь антикризисном центре.
— Вернемся, и займусь своим трудоустройством.
— Сначала надо вернуться, — строго сказал Кондратьев. — Итак, агрегаты, аппараты — это конечно все здорово. Твой профильный прибор, связанный с этими технологиями, чем он может являться?
Мезенцев пожал плечами.
— Да всем чем угодно, не знаю. Например, пси-бомбой.
Михаил вновь резко врос в землю, услышав о новом для себя оружии.
— Ты серьезно?
— А почему нет? Смотри, что получается. На бог знает какой территории разумный народ либо копыта отбрасывает, либо сходит с ума и начинает пребывать в коматозном состоянии, в лежачем или стоячем виде, не важно. Территория свободна от противника, заходи не хочу, производи зачистку. Гуманная и очень мощная бомба. Ну, а что она немного листочки видоизменяет, так это ж не страшно. Вполне возможно, пси-бомба еще находится в состоянии прототипа, и в ней еще можно что-нибудь отрегулировать, а если нет, да и так сойдет. Здесь, как ты видишь, тоже можно жить.
Кондратьев постучал по ближайшей сосенке, пострадавшей от неведомой силы меньше всех в округе.
— Можно и жить, — произнес он медленно, с расстановкой, словно пытался кому-то что-то объяснить. — Только вот зверья что-то ни ты, ни я не видим.
— Согласен, еще одна тайна, которую надо разгадать. Одной больше, одной меньше.
— Вот и пошли разгадывать, нечего разглагольствовать.
Вероятней всего слова про бомбу зацепили суперсолдата, и теперь ему еще пуще будут мерещиться враги за каждым кустом. Что ж, видит Бог, Мезенцев не хотел так поступать, а что ему оставалось делать? От него требовали информацию, он и выдал то, что считал нужным. В конце концов, он и себе также объяснял все здесь произошедшее и про пси-бомбу думал, как про одну из рабочих гипотез.
Странности окрестного пейзажа уже не удивляли. Искореженные неведомой силой, поваленные давным-давно стволы деревьев, причудливое переплетение ветвей сосен, необычные конфигурации листвы, трава, закручиваемая по спирали вокруг определенного центра — все это уже не отвлекало от поставленной задачи, а, скорее, придавало некую перчинку, пикантность тому месту, где приходилось работать. Поэтому полная сосредоточенность на выполнении задания позволила Григорию вовремя учуять опасность, точнее изменение в обстановке. Опасностью пока еще не пахло.