Аромат черного чая с фруктовым вкусом вырвал Мезенцева из пучины сладостной дремоты. После обеда ему всегда хотелось спать — естественная реакция организма, что уж тут поделать, но сегодня это желание было во сто крат острее. Лишь терпкий ни с чем несравнимый запах горячего напитка держал сознание Григория на плаву, отгоняя сон.
Мезенцев отхлебнул раз, другой, смакуя вкусовые ощущения, закрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. Обед — время святое, когда не надо пялиться в монитор и изображать из себя старательного работника.
— Ну, расскажешь, наконец, о чем вы там так мило болтали? — идиллическую беседу с самим собой самым наглым образом прервал вездесущий Алексей, который донимал Григория этим вопросом уже второй день.
Молодой человек улыбнулся, но глаз не открыл и с места не пошевелился.
— Лех, а ты в детстве врачом стать не хотел? — в свою очередь спросил Мезенцев.
Алексей намека не понял, поэтому отвил честно:
— Не собирался. Космонавтом, пожалуй, потом моряком, но не врачом. А что?
— А то, что тебе цены в реанимации не будет. Ты ж своей настойчивостью мертвых поднимешь.
Слышавший это Денис заржал во все горло, но на Алексея предложение Мезенцева не произвело никакого впечатления.
— Опять издеваешься? Ты же обещал.
— Напомнить тебе, сколь обычно ждут обещанного?
— Да ну тебя, — рассердился Алексей, — к тебе как к человеку, а ты…
— Да ладно, я ж прикалываюсь, — посерьезнел Григорий.
Весь сыр бор разгорелся из-за вчерашнего невероятного происшествия. Точнее невероятность его распространялась только на этот офис. С момента той памятной вечеринки, когда у всех на глазах представители ФСБ умыкнули Мезенцева, прошел уже месяц. В стране и в мире во всю властвовало лето, начало которого в средней полосе Российской Федерации выдалось вполне обыденным, то есть с небольшими осадками и умеренной температурой воздуха. Григорий привычно работал, ловя на себе все больше заинтересованных взглядов как мужской, так и женской половины коллектива. Начальство вопросов по поводу его дел с госбезопасностью не задавало, а ребятам он рассказал ту легенду, которой его снабдили. Врать было противно, но Мезенцев отыграл роль на уровне заслуженного артиста России, поэтому ни у кого не возникло лишних вопросов и подозрений.
Все шло своим чередом. ФСБ о себе никак не напоминало, да и геройствовать молодому человеку как-то больше не приходилось. С возросшей популярностью он быстро сроднился и не обращал на нее внимания. В общем, жизнь, казалось, вернулась в привычное русло, как вдруг вчера с ним приключилось такое, чему он до сих пор не мог найти разумного объяснения.