Наконец, когда все закончилось, мне казалось, что меня рвало часами. Я сплюнула в урну и
на трясущихся ногах откинулась назад, глотая воздух. Теплые руки дотронулись до моего плеча.
– Ты в порядке? – голос Коула был так близко, что это заставило меня отдернуться от его прикосновения, натыкаясь на один из многочисленных шкафов за прилавком. В его глазах промелькнул намек на беспокойство и что-то еще, что-то, что заставило захотеть отстраниться снова. Он выглядел самодовольным. Как будто "я же тебе говорил" было написано на его лице.
– Ты идиот, – прохрипела я.
Его взгляд потемнел, грозный вид перекосил его лицо.
– Почему, Джулия? Ты только это поняла?
– Здесь! – позвал женский голос. Я повернулась и встретилась с взглядом Элейн, которая все еще стояла на другой стороне прилавка. Она протянула ему бумажное полотенце, которое, должно быть, взяла из туалета.
– Это просто отвратительно. Оно на твоем лице. – Она ткнула мне на щеку.
Смущение пожирало мои внутренности. Почему я вообще должна видеть Коула? Я никогда не представляла, что наша новая встреча так пройдет. Он со своей другой женщиной и я, страдающая приступами рвоты.
Я взяла бумажное полотенце и, сделав глубокий вдох, вытерла лицо. Я хотел закричать на Коула и
сказать ему, какой сволочью он был. Я хотела закричать ему в лицо. Я хотела рассказать этой сучке о его одержимости мной, о том, каким он был сумасшедшим, психом-преследователем, но не сделала это.
Я прочистила горло.
– Мне жаль, что вам пришлось это увидеть.
Коул вернулся за стойку. Я не смотрела на него, когда бросила бумажное полотенце в мусорное ведро.
– С какой колонкой у вас проблемы? – Я продолжила, как ни в чем не бывало. – Вы можете расплатиться здесь.
– С четвертой, – сказала Элейн. – Вы должны починить ее. Это идиотизм, тратить время на приход сюда, особенно, когда сотрудники болеют.
Я проигнорировала ее комментарий.
– Сколько бы вы хотели залить на четвертой колонке?
Я держала свои глаза опущенными на кассовый аппарат. Коул стоял прямо позади него. Боковым зрением я видела его крупное тело, и мне хотелось удержать его в памяти. Мои глаза начали гореть из-за поднимающихся слез. Я не стану делать этого перед ними. Не буду.
Несколько секунд прошло в молчании.
– Скажи ей, дорогой, – сказала женщина.
Я рискнула бросить взгляд на Коула, и пожалела об этом. Он смотрел на меня с раскрытыми губами, как будто не знал, что сказать. В течение нескольких дней он не брился, из-за чего его угловатая челюсть обросла щетиной, делая его болезненно красивым, что буквально причиняло мне боль. Его лицо было пустым, без эмоций, но он, казалось, сканировал меня, высматривая что-то. Я попыталась представить себе, что он видел, когда смотрел на меня, как я должна была выглядеть со своими голубыми волосами, завязанными в грязный хвост, со следами рвоты. Мой недоделанный рабочий макияж был, наверное, размазанным по лицу, и я знала, что мои корни отросли. Мне следовало покрасить волосы.