– Помни, я снаружи, Джулия, с Рэнди и Леоном. Если ты испугаешься – закричи, и я помогу тебе.
Хотя он обращался ко мне, Коул просто продолжал смотреть на офицера Диллана, который был на несколько дюймов ниже.
– Вы угрожаете офицеру полиции? – спросил Гарри, и его голос прозвучал почти так же грозно, как голос Коула.
Коул злобно усмехнулся. – Не сомневайтесь.
Он повернулся и направился к двери, но, только открыв ее, он оглянулся на меня.
– Помни, если понадоблюсь – просто позови.
А потом он ушел. Я все еще через полуоткрытое жалюзи могла видеть его очертания.
– Мисс Коллет, мне жаль, что приходится приходить сюда и беспокоить вас снова, но уверяю, это не займет много времени. Я просто хотел немного больше расспросить вас о нападении. – Он сел в кресло, где обычно сидел мой отец и достал блокнот. – Есть ли что-нибудь еще, что вы можете вспомнить о той ночи? Любая необычная вещь, о которой вы не упомянули в прошлый раз?
Я не хотела думать об этом, ни о чем, что касалось бы того случая, но я знала, что должна. Если он был здесь, то это означало, что у них не было никаких зацепок насчет парня, который напал на меня.
– Я говорила вам, что у него на губах шрам? – Образ с грубыми чертами лица промелькнули в моей голове. Сердце забилось сильнее. Воспоминание было ярким – его губы растянулись в злой усмешке, заставляя шрам побелеть.
– Шрам? – Он нацарапал на блокноте. – Вы не упоминали об этом прежде. Только о темных волосах, которые падали на его лицо.
Я кивнула и закусила губу, пытаясь вспомнить больше.
– Он вам ничего не говорил? Той ночью, когда мы допрашивали вас, вы были как будто не в себе, и я прошу прощения за это в то время, когда вы чувствовали усталость, но мы просто хотели получить как можно больше информации. Мы не хотим, чтобы этот человек разгуливал на свободе.
– Я знаю, и тоже не хочу этого, – я сделала паузу. – Он назвал меня сукой и шлюхой.
Я чуть не засмеялась от иронии этих слов.
– Вы его знали? Он с вами раньше где-то встречался?
– Никогда не видела его в своей жизни. Я бы его запомнила, точно запомнила. Если я сумела разглядеть его шрам в лунном свете, он точно должен был быть довольно заметным при свете дня.
Мои руки дрожали.
– Хорошо. – Он снова в течение нескольких секунд что-то писал у себя в блокноте. – Есть что-то еще, что он сказал или сделал?
Я напрягла свою память. Там должно быть что-то еще. Я знаю, что он еще что-то говорил, но что? Я видела, как зашевелились его губы, и побелел шрам.
– Какой же ты мудак! – вскрикнула женщина, недалеко от двери в мою палату. Звук ее голоса заставил меня подпрыгнуть. – Я не могу тебе поверить!