– Как умерла? Она же ничем не болела.
– Иногда так случается. Господь забирает к себе внезапно. Она теперь на небесах. Вместе со своей бабушкой. И твоей.
Софи оттолкнула мать, вскочила на ноги:
– Ты что, считаешь меня дурой?
– Ч-что ты такое говоришь?
– Она же еврейка!
Вианну испугал взгляд дочери. В нем не было ничего детского – никакой наивности, невинности, надежды. Даже горя не было. Только гнев.
Хорошая мать постаралась бы обратить этот гнев в горечь утраты, а затем в светлые воспоминания, которые никогда не угаснут, но сейчас у Вианны не осталось душевных сил, чтобы быть хорошей матерью. Она не в состоянии найти слова, которые не были бы лживы или бессмысленны.
Она рывком отодрала кружевную манжету с рукава.
– Видишь вон те красные ленточки на ветке у тебя над головой?
Ленточки давно выцвели, поблекли, но все еще заметны на фоне зеленой листвы и незрелых яблок. Софи кивнула.
– Я привязала их там, чтобы вспоминать папу. Ты можешь привязать вот это и будешь вспоминать ее всякий раз, как увидишь.
– Но папа же не умер! – вскрикнула Софи. – Или ты солгала…
– Нет, нет. Но мы же вспоминаем не только тех, кто ушел навсегда, но и тех, кого очень долго ждем, верно?
Софи взяла из рук матери кружевную ленточку и привязала ее к той же ветке.
Вианне до боли хотелось обнять дочь, но та молча стояла, не сводя глаз с клочка кружева, глаза ее блестели от слез.
– Так будет не всегда, – все, что сумела придумать Вианна.
– Я тебе не верю, – ответила Софи и устало добавила: – Я пойду прилягу.
В обычное время Вианна растерялась бы и встревожилась, но сейчас просто кивнула и встала. Стряхнув траву с юбки, направилась к сараю. Откатила «рено», подняла крышку люка:
– Раш? Это я.
– Слава богу, – донеслось из темноты.
Рашель, с Ари на руках, вскарабкалась по шаткой лесенке наверх:
– Что там?
– Ничего.
– Ничего?
– Я была в городе. Все спокойно. Может, Бек перестраховался, но, думаю, тебе надо посидеть здесь до завтра.
Лицо Рашель недовольно вытянулось:
– Нам нужно в туалет и еще нужно ополоснуться. Мы с Ари оба уже воняем.
Ари захныкал, Рашель ласково заворковала, успокаивая малыша.
Втроем они вышли из сарая и двинулись к дому Рашель.
Они были уже во дворе, когда к дому подрулила полицейская машина. Оттуда выскочил Поль и с винтовкой наперевес бросился прямиком во двор:
– Вы Рашель де Шамплен?
– Ты же и так знаешь, – мрачно буркнула Рашель.
– Вы подлежите депортации. Следуйте за мной.
Рашель крепко прижала к груди ребенка:
– Не троньте моего сына…
– Его нет в списке.
Вианна вцепилась в рукав полицейского:
– Поль, не делай этого. Она же француженка!