– Изабель, здесь ты в безопасности. Только это имеет значение. Ты должна остаться.
– В безопасности? – презрительно фыркнула Изабель. – Вианна, ты действительно считаешь, что это самое важное? Я скажу тебе, что я видела своими глазами. Французскую армию, которая бежит от врага. Бошей, которые безнаказанно убивают мирных жителей. Ты, если угодно, можешь не обращать на это внимания, но я – нет.
– Ты останешься здесь. И не будем больше это обсуждать.
– Да когда я была в безопасности рядом с тобой, Вианна? – горько сказала Изабель и увидела боль в глазах сестры.
– Я была молода. И пыталась стать матерью для тебя.
– О, прошу, давай не будем начинать с вранья.
– После того как я потеряла ребенка…
Изабель отвернулась, поднялась и поковыляла к двери, пока сестра не успела произнести что-нибудь непоправимое. Стиснув руки, чтобы не дрожали. Вот именно поэтому она не хотела возвращаться в этот дом и встречаться с сестрой, именно поэтому столько лет здесь не появлялась. Слишком больно. Она включила радио погромче, заглушая собственные мысли.
– …Маршал Петен обращается к вам… – донеслось из динамика сквозь потрескивания.
Изабель нахмурилась. Петен – герой Великой войны, всеми уважаемый национальный лидер.
Вианна тоже подошла поближе, прислушиваясь.
– …Я принимаю руководство правительством Франции…
Помехи заглушали его голос. Изабель нетерпеливо покрутила ручку громкости.
– …Наша героическая армия, достойная славных военных традиций прошлого, отважно сражающаяся против врага, превосходящего по мощи и численности…
Опять помехи. Изабель постучала по радиоприемнику, прошипела сердито:
– Да чтоб тебя!
– …В это тяжкое время я думаю о несчастных беженцах, заполнивших сейчас дороги Франции, об их невероятных страданиях. Я выражаю им свое сочувствие и тревогу об их судьбе. С тяжелым сердцем говорю я вам сегодня, что необходимо прекратить борьбу.
– Мы победили? – растерянно спросила Вианна.
– Ш -ш-ш, – раздраженно отмахнулась Изабель.
– …Вчера я обратился к противнику с вопросом, готов ли он обсудить со мной, как солдат с солдатом, с достоинством и уважением, условия прекращения боевых действий, дабы положить конец войне.
Старческий голос продолжал бубнить что-то о «тяжелых днях» и «прекратить страдания» и, самое гнусное, – о «судьбах родины». А потом он произнес слово, которое Изабель и представить не могла в устах француза.
Капитуляция.
Изабель, спотыкаясь, едва волоча израненные ноги, вышла во двор – ей срочно нужен был глоток свежего воздуха.
Франция. Сдается. Гитлеру.
– Должно быть, все к лучшему, – спокойно заметила сестра.