— Тебя пытается застать какой-то человек. Звонил трижды, пока тебя не было. Имя назвать отказался, уверяет, что ему надо срочно сегодня с тобой поговорить. Я сказала, что в течение дня ты обязательно появишься.
— Спасибо. Я должен тебе кое-что сказать. Я решил, что мне следует поехать в Боготу…
Партридж умолк, заслышав торопливо приближающиеся шаги, и оба посмотрели на дверь. В следующее мгновение в комнату влетел Дон Кеттеринг, за ним — Джонатан Мони.
— Гарри! Рита! — вскричал Дон Кеттеринг прерывающимся от быстрой ходьбы голосом. — По-моему, мы вскрыли банку с червями!
Рита огляделась вокруг, понимая, что их слушают.
— Давайте зайдем в кабинет, — предложила она и направилась к себе.
За двадцать минут Кеттеринг изложил все, что они узнали за сегодняшний день, — изредка словечко вставлял Джонатан Мони. Кеттеринг принес с собой вырезку из “Нью-Йорк пост”, где сообщалось об инсценированном убийстве-самоубийстве Эфферен и Салаверри. Оба корреспондента и Рита знали, что по окончании разговора команда поиска Си-би-эй раздобудет все прочие материалы, касающиеся этого происшествия.
— Как ты считаешь, — спросила Рита Кеттеринга, ознакомившись с газетным сообщением, — стоит нам поразнюхать насчет этих убиенных?
— Может быть, какое-то расследование и стоит провести, сейчас не это главное. Перу — вот где собака зарыта.
— Согласен, — сказал Партридж, — к тому же Перу упоминалось и раньше.
Он вспомнил свой разговор с Мануэлем Леоном Семинарио, владельцем и редактором выходящей в Лиме газеты “Эсцена”. Семинарио не сказал тогда ничего конкретного, однако заметил: “Сейчас похищение стало в Перу почти средством к существованию”.
— Нам известно об участии Перу, ну и что, — сказала Рита, — ведь мы же не знаем наверняка, что заложники вывезены из США, не забывай об этом.
— А я и не забываю, — ответил Партридж. — Дон, ты закончил?
Кеттеринг кивнул:
— Я заручился согласием управляющего банком дать интервью перед камерой, может быть, сегодня, чуть позже. Он понимает, что может получить по шапке от владельцев банка, но он славный старикан, с высокоразвитым чувством долга, и говорит, что согласен рискнуть. Если хочешь, Гарри, я могу взять и это интервью.
— Конечно. Ведь это твой материал. — Партридж обернулся к Рите:
— Богота отменяется. Я лечу в Лиму. И хочу попасть туда завтра на рассвете.
— Что же мы будем включать в передачи?
— Все, что нам известно, и быстро об этом сообщать. Точные сроки оговорим с Лэсом и Чаком, но я хотел бы, если можно, оказаться в Перу за двадцать четыре часа до выхода в эфир нашей информации, так как потом туда нагрянет армия других корреспондентов. — Он продолжал: