“И это происходит в Перу, стране, где у власти не диктатор и не коммунисты, но где, — подумал Партридж, — то или другое вскоре может появиться”.
Обследовав поляну и хижину, Фернандес убедился, что там никого нет. И тогда снова повел их на восток, через джунгли, — так они шли совсем недолго: Фернандес вскоре знаком велел им остановиться. Минуту спустя он раздвинул папоротники и знаком предложил остальным взглянуть. Они по очереди заглянули в просвет и увидели в полумиле, в двухстах футах ниже себя, несколько ветхих строений. Десятка два хижин стояли на берегу реки. Проселочная дорога вела от них к грубо сколоченному причалу, где виднелось несколько лодок на приколе.
— Хорошо все поработали ногами! — тихо произнес Партридж. И с чувством облегчения добавил:
— По-моему, мы нашли Нуэва-Эсперансу.
Теперь Гарри снова принял на себя командование.
— У нас осталось не так много дневного времени, — сказал он. Солнце уже склонилось к горизонту: путешествие заняло больше времени, чем они рассчитывали. — Я хотел бы успеть до темноты заметить как можно больше. Минь, возьми еще один бинокль и присоединяйся ко мне. Фернандес и Кен, установите наблюдательный пост и по очереди следите, не подходит ли кто к нам сзади. Сами разработайте очередность и, если кого увидите, тут же зовите меня.
Партридж подошел к самому краю джунглей, скрывавших их от чужих глаз, лег на живот и пополз вперед, держа в руке бинокль. Минь полз рядом с ним — оба замерли, как только у них появился обзор сквозь листву.
Медленно передвигая бинокль, Партридж изучал картину внизу. Там почти никого не было. У причала двое мужчин снимали с лодки мотор. Из хижины вышла женщина, обошла ее, вылила помои из ведра и вернулась. Из джунглей появился мужчина и, направившись к другой хижине, вошел в нее. Два тощих пса рылись в помойке. Вообще Нуэва-Эсперанса производила впечатление трущобы в джунглях.
Партридж принялся изучать строения — одно за другим. По всей вероятности, узников держали в одном из них, но ничто не указывало, в каком именно. Теперь уже Партриджу было ясно, что по крайней мере день придется провести в наблюдениях: не может быть и речи о том, чтобы попытаться вызволить узников ночью и завтра утром улететь. Он устроился поудобнее и стал ждать, а свет тем временем угасал.
Как всегда в тропиках, темнота наступила очень быстро. В домишках засветились слабые огоньки — день окончательно угас. Партридж опустил бинокль и потер глаза, уставшие от часового наблюдения. Он был уверен, что сегодня им больше уже ничего не удастся узнать.