Я рывком стащил с себя джемпер и набросил ей на плечи. Она благодарно улыбнулась и завязала рукава на груди.
— Постоим еще немного, — предложила Рита и достала из сумочки сигареты. — Где я у себя такое увижу? Так, Аким?
Я кивнул, продолжая рассматривать вид на Горку. Луна висела позади нас, четко вырисовывая на противоположном берегу поймы оба монастыря. В том, что слева, в окнах еще горели огни. Значит, рано.
— В такую ночь только и гулять с парнем в обнимку, целоваться с ним под луной, — лукаво покосилась на меня Рита и вздохнула: — А не думать, как лучше забраться потихоньку в старинные подвалы.
— Ты можешь не идти, — пожал я плечами.
— Счас! — обиделась она. — Зачем я тогда сюда приехала?
— Не боишься? — сощурился я. — Вдруг там привидение? Какой-нибудь гуляка-монах, не сподобившийся отпущения грехов?
— Не боюсь, — серьезно ответила она. — С тобой — нет…
— Смотрите, собака! — прервала нас Дуня.
Мы посмотрели в направлении ее вытянутой руки. По лугу, от дороги на Заречье, не обращая ни на что внимания, неторопливой рысцой бежала крупная собака. Когда она приблизилась, стали ясно видны большие светлые подпалины у нее на боках и вываленный из пасти язык.
— Тоже вышла погулять под луной, — улыбнулась Рита. — Наверное, на свидание к кавалеру бежит. Или к подруге.
Собака подбежала совсем близко, и бычок, мирно жевавший свою жвачку, вдруг мыкнул и вскочил на ноги.
— Что это он? — удивилась Рита, и в следующий миг собака метнулась к бычку. Прыгнув, она на мгновение словно прилипла к его шее, затем отскочила в сторону. Бычок рухнул на бок и засучил ногами. Рита взвизгнула.
— Волк! Это волк! — закричала рядом Дуня.
— Ах ты, погань!
Я зашарил взглядом по земле, заметил толстый сухой сук, поднял его. Сук оказался увесистым и длинным, и я переломил его о колено. Тем временем бычок на лугу перестал шевелиться, а собака, подняв к небу острую морду, завыла на луну.
— Получай, сволочь!
Укороченный тяжелый сук — бита, описал в воздухе дугу и с хрустом врезался в застывшую тень на лугу. Раздался визг, собака кувыркнулась через голову.
— Так ее, Аким! — воскликнула Рита.
Собака на лугу вскочила на ноги и вдруг зарычала, глядя в нашу сторону. Два сверкающих огонька — глаза, недобро сверкнули, и внезапно зверь бросился к нам. Дуня с Ритой завизжали, отпрянув назад, а я быстро подхватил с травы оставшуюся половину сука. Но склон оказался слишком крутым для разъяренного пса: на середине его он словно натолкнулся на невидимую преграду, поскользнулся и, кувыркаясь, покатился вниз. Оказавшись внизу, зверь вскочил на ноги и снова зарычал, показывая острые длинные зубы.