Нет, она не попала в сердце, но попала в мишень, и после того как Алекс поняла это, она быстро повернулась и с вызовом посмотрела на Хангера.
– Когда он вернется? – сразу же задала она самый главный вопрос.
– Через пару дней, скорее всего, на выходных, – все еще не веря в ее удачу, ответил он.
Алекс кивнула и снова повернулась к мишени. Выстрел прозвучал, и она вновь попала в цель. Но все же слегка скривилась, так и видя, как отец качает головой, говоря, что он учил ее лучше. Но это все, что она могла вспомнить. Без постоянной практики ее умение исчезло, и она давно забыла о нем, стараясь угодить матери. Сейчас Алекс вспомнила, как первый месяц после смерти отца постоянно находилась в тире, заглушая боль выстрелами.
– Ты хочешь закончить так, как твой отец? С пулей во лбу?! – кричала ее мать, когда она наконец возвращалась домой поздно вечером. – Не смей больше ходить туда! Ты меня слышишь? Не смей!
Алекс выстрелила снова, а потом еще раз и еще. Она нажимала на курок, пока не кончились патроны. Она тяжело дышала, но глаза искрились ярким светом.
– Не такой ты и ангел, оказывается, – произнес за ее спиной Хангер. – Видно, что ты не девственница и знакома с этим прибором.
– Пошло, Хангер, слишком пошло, – с улыбкой произнесла она и сразу же услышала его дикий смех, который сейчас ей казался таким заразительным.
– Мы не скажем об этом Дьяволу. Пока не скажем, – хитро подмигнул он, подходя ближе к ней и ожидая, когда приблизится мишень.
Он взял расстрелянный лист в руки, внимательно рассматривая его.
– Нет, сначала доведем тебя до совершенства. Дьяволу нужно показывать только идеальную работу. А ты даже не задела жизненно важные органы, не говоря о сердце.
– Я не держала в руках оружие около десяти лет, даже больше.
– Ты забыла, как это будоражит. Эта приятная тяжесть в руках, от которой кровь течет быстрее по венам, и ты чувствуешь силу и власть, – тихо прошептал он, нагнувшись к ее уху.
– Я хочу еще.
– Самые сладкие слова из уст женщины, – со смехом произнес он. – Я уверен, Девил не раз слышал их от тебя.
– Боже мой, да ты озабоченный, – игриво ответила она. – Что, давно никто не давал?
– Мне не нужно давать. Я сам беру все, что хочу. А желания у меня совсем не обычные.
Неизвестно почему, но его слова развеселили ее, хотя она понимала, что в них нет ни капельки лжи, и ей бы стоило посочувствовать тем, кто познал на себе все его пристрастия. Но, как ни странно, она не чувствовала к ним жалости так же, как к нему отвращения. Ведь это было настолько естественно для него, что невозможно было ожидать чего-то другого. В этом – весь Хангер. Безумный в своих грешных желаниях, в жажде пыток и крови.