У Ханса Ларсена явно отсутствовали и желание, и ресурсы для приведения своей собственности в порядок.
Он открыл входную дверь, как только Нина выбралась из автомобиля.
– Это ты из полиции?
Она пожала ему руку, поздоровалась и представилась. Мужчина кивнул. Сам он был старым пожарным, то есть практически коллегой. Такой ход мыслей, однако, не особенно понравился Нине, но она постаралась сохранить нейтральное выражение лица.
– Наши товарищи из Наки уже побывали здесь и опустошили его комнату, – сообщил Ханс Ларсен. – Они опечатали дверь. Как долго, по-твоему, так все останется?
– Товарищи наверняка уведомят тебя об этом, – ответила Нина.
Он заранее приготовил кофе и магазинное печенье в корзинке на кухонном столе и излишне суетился, когда двигался между столом и плитой с салфетками и кусковым сахаром.
– Все это так печально, – сказал он и скосился на Нину.
Его руки немного дрожали, когда он разливал кофе по чашкам. Нина изучала его тайком. Ему было около семидесяти, хорошо выбрит и красиво одет.
– Бывает же такое, – вздохнул Ханс Ларсен. – Все годы ты служил другим. Вставал среди ночи и, рискуя собственной жизнью, спасал абсолютно чужих тебе людей из горящих домов, переправлял газовые баллоны в безопасное место, мог погибнуть, поплатиться здоровьем, освобождая пассажиров из искореженных машин, и еще чем только не занимался… И кто бы мог подумать, что ты закончишь свои дни обычным домовладельцем, да, такое и в голову никогда не приходило…
– Карл Густав долго жил здесь? – поинтересовалась Нина.
Ханс Ларсен повернулся к ней спиной и возился с чем-то у кухонной мойки.
– Не так долго, – ответил он уклончиво.
– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала она. – Меня меньше всего интересуют твои с Каггеном взаимоотношения, я только хочу выяснить, кто его убил.
Ханс Ларсен повернулся и вытаращил на нее глаза.
– Ты же не думаешь, что… я и Кагген…
Нина улыбнулась еле заметно:
– По-твоему, я сильно удивилась бы?
Мужчина покраснел:
– Нет, в общем… но ничего подобного не было.
Она наклонилась вперед через стол:
– Ханс, я не собираюсь заявлять на тебя в налоговый департамент. Мне глубоко наплевать, вносил ли ты доход от сдачи жилья в свою декларацию.
Глаза Ханса Ларсена сейчас вернулись к нормальному размеру. Он с облегчением перевел дух, сел к столу, положил два кусочка сахара себе в кофе и энергично помешал.
– Ладно, – сказал он, – не стоит юлить. Кагген снимал у меня жилье много лет. У него имелся собственный вход и ванная, он никогда не мешал мне. Правила были очень простые: ему запрещалось таскать сюда своих собутыльников, и он ни разу этого не сделал…