— Могут не открыть. Сармы постараются ворваться в город на ваших плечах.
Я вздохнула: могут! Но если идти днем, потери будут огромными.
— А теперь представь: у тебя легион! Что бы ты сделала?
— Не стала бы прятаться. Приказала бы бить в тимпаны[27], трубить в буцины. Вышла бы на равнину и развернулась в боевой порядок Сармы, увидав, сколько нас, побежали бы. Они не сражаются, когда в меньшинстве.
— Вот! — Игрр поднял палец. — Так и сделаем. А на вершине холма поставим знаки. Рядом — начальство, побольше. Сармы подумают, что нас легион!
Я покачала головой.
— Для начала они захотят убедиться. Сразу не побегут.
— А если добавить элемент паники?
Мы, не сговариваясь, посмотрели на Игрра. О чем это он?
— Представьте! Перед тем, как выйдет войско, на равнину выскакивают сармы. Они несутся, нахлестывая коней, и вопят, что следом идет огромное войско. Рома — тысячи. Спасайся, кто может! Ай-ай-ай! Сармы побегут?
— Где взять этот отряд? — вздохнула я.
— Вот! — Игрр показал на Амагу.
Мы с центурионами переглянулись. Хм!..
— Она согласится?
— А мы спросим!
Игрр повернулся к Амаге и коротко изложил замысел. Латынь сарма не знала и в течение нашего разговора только таращилась. Когда Игрр умолк, Амага задумалась и почесала за ухом.
— Что я получу? — спросила, выпятив грудь.
— А что хочешь? — спросила я.
— Овец! — сказала Амага. — Всех, что там есть. Орды пригнали стада, потому что им нужно есть. Если сармы побегут, овец бросят.
— Договорились! — кивнула я.
Амага ощерилась и встала.
— Они не хотели брать меня, тарго! — сказала Игрру. — Сказали: мы слишком молоды! Их надо проучить! Я заберу их овец и стану богатой!
Я только головой покачала: и это ауксилии, которые служат Роме? А если б сармы согласились? Она привела бы их к нам?
— Не беспокойся, трибун! — шепнул Игрр. — Амага не предатель. Просто обидчивая…
В другой раз я бы поспорила, но сейчас было не до того. Центурионы получили указания и разбежались. Когорта снялась и, забирая влево, двинулась к дороге на Малакку. Впереди скакали сармы. Они получили особое задание. Когорта подошла к холму, и я увидела, что Амага справилась. На склоне валялись трупы дозора сарм.
— Они решили, что мы дети, — сказала Амага, подъехав, — поэтому подпустили близко. Мои воины выстрелили с седел. Ни одна не ушла, как ты и велел, тарго!
Велела я, а не Игрр, но спорить не приходилось. Мы поднялись на холм. Малакка лежала как на ладони. Ворота ее пылали. Вокруг роились осаждающие. Вовремя мы!
— Приготовиться! — скомандовала я центурионам. — Амага, вперед!
Игрр повторил приказ, и наши ауксилии вылетели на дорогу. Миновав холм, они рассыпались и поскакали к городу, вопя и размахивая руками. Я не слышала, что они кричат, но надеялась, что то, что выучили. По пути к Малакке Игрр заставлял сарм повторять эти слова. Показывал, как надо кричать и махать руками. «Вы должны выглядеть естественно!» — наставлял он. Я спросила его, откуда он это знает, Игрр ответил, что видел в «кто». Это такой театр, он в нем играл. Я только головой покачала: надо же! Медикус, воин, певец, да еще и актер! И такие люди не нужны в его мире? Пусть присылают к нам!