– Сначала – вы, – потребовал Гриценко.
Остальные чекисты окружили автомобиль и молча ждали окончания проверки.
Старший улыбнулся и протянул красную книжечку.
– Плавский Борис Емельянович является сотрудником Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, – прочитал Гриценко. – А мы из МУРа, товарищ… Сопровождаем валюту в банк.
– Много? – снова улыбнулся Плавский, пряча удостоверение в карман.
– Сколько надо, столько и везем, – хмуро отозвался Бахарев.
– Серьезный товарищ, – усмехнулся второй чекист – усатый, в низко надвинутой на лоб фуражке. И снова Гриценко машинально про себя отметил, что у этого чекиста на фуражке нет звездочки…
– Ну-ка, паря, приоткрой стекло побольше, посмотрю, – сказал второй.
Денисов, он сидел у дверцы, опустил боковое стекло. И в то же мгновение Бахарев обернулся и выстрелил в Гриценко и Аникина. А бандит в фуражке без звездочки почти одновременно застрелил Денисова.
Трупы вышвырнули на мостовую.
– Куда теперь? – спросил Бахарев.
– Пока по щелям, – сказал бандит, осматривая мешки. Вскрыл один из них, высыпал на сиденье плотные пачки денег… – Пошел! – заорал он и тут же схватил Бахарева за плечо: – Постой…
Он вышел из автомобиля, достал из бумажника визитную карточку: «Берендей Васильевич Кутьков, вор в законе», улыбнулся каким-то своим мыслям и бросил карточку на грудь убитого Денисова.
Автомобиль скрылся за снежной пеленой.
Коля вошел в дежурную часть МУРа в тот момент, когда помощник начальника Никифоров – красивый, рослый парень лет двадцати двух, в офицерском френче с огромными накладными карманами, произносил траурную речь. Коля остановился на пороге и увидел три грубо сколоченных гроба, которые стояли на табуретках. Гробы были закрыты, и Коля сразу же подумал, что, наверное, лица погибших сильно изуродованы. На крышке каждого гроба лежала синяя форменная фуражка, в изголовье стоял почетный караул.
– Злодейская рука преступного мира оборвала светлую жизнь наших боевых товарищей, – говорил между тем Никифоров. – Нет больше среди нас Аникина, Гриценко и Денисова. Возможно, что завтра мы вновь не досчитаемся кого-нибудь. Сломит ли это наш боевой дух, нашу веру в правоту общего дела? Нет, не сломит! Бандиты стреляли в Ленина, стреляли подло, из-за угла… Но разве сдался товарищ Ленин? Разве может сдаться революция? Никакой пощады преступному миру, все отдадим борьбе, а если понадобится, – и саму жизнь… – Никифоров надел фуражку и хрипло запел «Интернационал». Присутствующие подхватили. Коля пел вместе со всеми…
– Ну что ж… – Никифоров опустил голову. – Выносите.