— Подглядывает… — пожаловалась Манон. — И дышит так… и обнимает… волнительно и волосы у него шелковистые… — пробормотала она, закрывая глаза.
— Где волосы шелковистые? — опешил Маркус.
— Где, где?.. На голове-е-е… — ответила мечтательно, не открывая глаз, широко зевнула.
— А что ещё у графа замечательного? — заинтересовался Маркус.
— Всё-о-о-о-о. — ответила, нещадно зевая, укладывая руки на стол и пристраивая на них голову.
— Манюшь, а пошли домой баиньки? — начал упрашивать Маркус, понимая, что пора уже уходить. — Я тебя отвезу.
— На ручках?
— До кареты на ручках, а там на лошадке до дому, а потом снова на ручках до кроватки, — уговаривал Маркус, поднимаясь из-за стола.
— Маркус, а ты в кроватку со мной? — она приоткрыла глаз, пытаясь сфокусироваться на мужчине.
— Зачем? — Маркус замер.
Манон поманила его пальчиком, чтоб наклонился пониже и доверительным шепотом сообщила:
— Секса-а хочется, — и вздохнула грустно-грустно.
Маркус замер в полусогнутом состоянии.
— А как же граф? Не удовлетворяет?
— Дурак ты… Маркус… он же брат, — обиделась Манон, сфокусировалась на Маркусе, — а ты друг… с тобой тоже нельзя.
— Почему это?
— Не буде-ем смешивать деловые отношения с личными.
— Ты же первая предложила.
— Не подумала-а-а, — зевнула и закрыла глаз. — Может, на ночку к ТИРАНУ сходить, а потом снова сбежать?
— Манюшь, а может, правда… вернёшься к герцогу, а то он злой-презлой, страдает, тебя ищет, у меня люди уже с ног сбились… Ну повздорили, с кем не бывает… Может, давай я тебя к Тирану, тьфу, Тиграну отвезу? Там тебе ТАКОЙ СЕКС устроят… уж поверь мне… неделю из спальне не выпустит.
— Не-а, не хочу больше секс с ним, он меня не люби-ит, и месяц без секса держал… и не обнимал… и не целовал… только украшения дурацкие дарил.
Маркус тяжело вздохнул, и в этот момент в зал вошёл патруль. На миг закралась мысль, а может правда, сдать сейчас бесчувственную тушку патрулю… милые бранятся — только тешатся… но дружба взяла своё. Маркус повернулся к Манон, загородив собой, и начал соображать, как её скрыть.
Двое стражников обходили зал, народ за две недели привык уже к подобному, и продолжал есть и пить. Ещё двое поднялись проверять номера.
— Манон, — тихо прошептал Маркус, потряс её за плечо — бесполезно, она уже спала. Тяжело вздохнув — она меня убьёт — Маркус подвинул тарелку с салатом поближе и устроил в нём мордаху начинающей пьянчужки, измазал щёку соусом и приладил пару листьев салата. Подумал — и добавил кружочек помидорки. К завершению композиции подошли два ценителя искусства. Узнав начальника, они отсалютовали, но службу не забыли.