— Ну же! — сказал профессор. — Мать твою! Давай!
И сердце снова сократилось.
— Где кровь? — сказал он. — Перелейте кровь! Быстро!
Дали кровь. И сердце стало все отчетливей и резче делать свою работу, а вся работа его — великая и мудрая — заключалась только в одном: в беспрерывном и размеренном движении.
— У него кончается наркоз, — сказала анастезиолог, — максимум три минуты.
— Терпи, парень, — сказал профессор Гальяновский и начал зашивать грудную полость. — Теперь терпи, коли выжил.
Галина Васильевна подошла к Рослякову и, нагнувшись к нему, стала говорить медленно и громко:
— Они все здесь. Они ждут тебя, Валя. Ты меня понимаешь? И Садчиков, и Костенко, и ребята из управления.
Росляков сосредоточенно смотрел в потолок и молчал. Глаза у него были огромные и бездонно-синие.
— Они все здесь, Валя, скажи, что ты меня слышишь, скажи!
Он ничего не мог сказать ей, потому что в горле у него была трубка, шедшая в легкие. Он только кивнул головой и нахмурился.
— Сейчас ты их увидишь, только будь молодцом, ладно?
Он снова кивнул головой, и Галина Васильевна увидела, как глаза у него стали темнеть.
«Как у новорожденного, — подумала она, — у Катюшки тоже потемнели глаза. Он новорожденный. Он был там, за гранью, он был мертвым».
— Выньте у него трубку, — сказал профессор.
— У тебя теперь все в порядке, — говорила Галина Васильевна и гладила его лицо, — мы зашили рану, теперь ты у нас молодец. Ты замечательно перенес операцию, теперь все будет в порядке.
Росляков закрыл глаза и наморщил лоб.
— Тебе больно, да?
Он кивнул головой.
— Терпи.
— Терплю, — прохрипел он и постарался улыбнуться.
— Молодец, ешь тя с копотью, — сказал профессор.
Профессор быстро накладывал шов, только что разорванный им. Наркоз кончился, и он шил по живому телу, а Росляков лежал, закрыв глаза, и морщился, а Галина Васильевна все повторяла и повторяла:
— Они все здесь, они ждут тебя, понимаешь? Садчиков, Костенко, Коваленко, и Бабин, и еще много ваших. Сейчас дотерпи, и мы их пустим к тебе, ладно?
Росляков открыл глаза, посмотрел на Галину Васильевну строго, требовательно, и слезы покатились у него по щекам.
— Все, — сказал профессор, — везите в палату.
Вернувшись в управление, Садчиков достал пачку «Казбека» и прочитал там номер телефона, который продиктовал Росляков в машине перед тем, как потерять сознание. Снял трубку, набрал номер.
— Да, — услышал он девичий голос.
— А-алену пожалуйста.
— Это я.
— Здравствуйте. М-меня просил вам позвонить Валя.
— Какой Валя?
— Росляков.
— Кто говорит?
— Его друг.
— Я его жду.
— П-правильно делаете. Только он не придет.