— Неужели он? Неужели, подлец, расхищал добро? — спросил Пименов и неуверенно посмотрел на Костенко, стараясь угадать по его глазам, чего ждать дальше.
— Пожалуйста, постарайтесь припомнить: часто ли раньше этот Налбандов так задерживался в командировках?
— Нечего вспоминать: никогда у него такого не бывало.
— А в связи с чем вы так часто отправляли в Москву начальника отдела технического контроля?
— Я? Я не отправлял.
— А кто отправлял?
— Мой заместитель.
— Но вы-то об этом знали?
— Я? Знал. Но в мелочи я не входил — едет, значит, надо. Он уезжал, между прочим, в такие дни, когда продукция не шла. Не нужен он тогда был, ну и уезжал. С высшим образованием, инженер, пусть посмотрит на новшества, потом пригодится.
— Новшества он смотрел за счет государства?
— Ну тут таить нечего, за свои деньги он не ездил. Это, конечно, вы правы, непорядок.
— Это нарушение финансовой дисциплины, за это к ответственности привлекают. И последнее: я тут посмотрел ряд документов. Странное получается дело. Проскуряков вам за три года выделил станков больше, чем всем остальным фабрикам.
— А вы посмотрите, сколько раз он мне отказывал. Проскуряков-то! О покойнике не полагается говорить плохо, но ведь сколько я просиживал у него в приемной, сколько раз от ворот поворот получал!
— Я эти отказы читал. Вам отказывали в ерунде. Или в явно завышенных просьбах. А получали вы самый дефицит, в котором у Пригорской фабрики и нужды-то не было.
— Я даже не знаю, как на такой вопрос ответить, товарищ Костенко.
— Подумайте.
— Да и думать нечего. Странный этот вопрос. Недоверие я в нем вижу.
— Правильно видите.
— Это как же так?
— Да вот так. Зачем вам нужны были станки, для которых в цехах даже места не было?
— А кооперация на что?
— То есть?
— Я с мастерскими кооперировался, пока до реконструкции фабрики еще далеко.
— Выход продукции был чей: ваш или мастерских?
— Этого я сейчас точно не помню. Вы ж протокол пишете, — с потолка отвечать не стану. Позвольте, я свяжусь сейчас с заводом и представлю вам официальную справку по поводу этих станков.
— Пригорска приходится ждать три часа, линия загружена.
— Так я срочный разговор закажу. Дело-то экой оборот неприятный получает. И с Налбандовым этим вы меня огорчили. Когда мне показали фото, я, конечно, сразу его узнал, а наш начальник райотдела милиции меня успокоил. «Ничего, — говорит, — страшного с ним не случилось». А сейчас все одно к одному. Ох, господи, и сердце вон сразу прижало. У вас валидола нет, товарищ Костенко?
— Увы.
— Я хоть до аптеки дойду, если позволите.
— Пожалуйста. Здесь, на улице Герцена, есть аптека, это рядом.