― Мы разговариваем, Марик, ― строго объяснил Роман.
― Вы не разговариваете, а едите, ― резонно заметил Марик. ― А разговаривать будем втроем.
Объявилась Галя, держа в одной руке графинчик и рюмку, в другой вилку. Демонстративно бросила все это перед Мариком, который тут же налил рюмку, вилкой пошарил в грибах, выбирая грибок посимпатичнее, нашел, выпил, закусил и выдохнул удовлетворенно.
― Все? ― поинтересовался Роман.
― Минуточку, ― одернул его Марик и налил из графинчика вторую. Последнюю. Он бусел на глазах. Выпил, грозно глянул на Романа. ― Ты как со мной разговариваешь, сопляк?
― Готов, ― понял Роман, встал, за шиворот поднял Юркина, взял его под мышку (под правую руку), левой рукой захватил стул и направился к выходу, к понимающему швейцару Тихону. Марик болтал ногами (аккуратно) и языком (непотребно), но никто на это внимания не обращал: привыкли, что каждый день Юркина в конце-концов выкидывают. Роман сдал его Тихону и вернулся.
― С чего это он так сломался? ― поинтересовался Александр.
― Не умеет. А гулять хочет, как знаменитость из легенды.
― Что делать будем? ― помолчав, задал главный вопрос Смирнов.
― Отпустил его Алик или он сам сбежал ― не имеет значения, Саня.
― Имеет. Если Алик его отпустил, то опознавать не будет.
― Зачем тебе третий? Грабежом этим пусть район занимается. А Самсонова нам отдадут. Чует мое сердце ― он.
― Самый глупый. Дурачок подставленный, ― вспомнил Костины слова Александр.
― Вот мы и займемся дурачком.
― А кто его подставил?
Галочка принесла филе по-суворовски. Алик поцеловал ей локоток и попросил:
― Санкцию на обыск, Галочка.
― Сорок три шестьдесят, ― ответила догадливая Галочка и, получив от Казаряна две бумажки по двадцать пять, ушла за кофеем. Заметав филе, они откинулись на стульях и закурили.
― Решили колодец до воды копать? ― огорченно понял Роман.
― А куда деваться?
― Альку прижать надо.
― Прижмешь его, как же! Сначала отпустил, а потом милиции сдал? Мы же благородные, мы слово держим.
― Тогда свидетели.
― Свидетели от страха того паренька не видели, они на пистолет смотрели. Алька-то бил, прицеливался куда ударить и, ясное дело, рассмотрел его. Если даже паренька найдем, на честном, без подтасовки проведенно опознании свидетели его не отыщут.
― А мы с подтасовкой, Саня.
― Противно. У меня предчувствие, что паренек из твоих подопечных.
― У меня не предчувствие, а уверенность. Даже знаю кто: Стручок, Виталий Горохов. Так что давай с подтасовкой.
В окно бешено стучали. Роман отодвинул занавеску. С улицы Горького на них смотрело лицо, кошмарное от того, что прижалось носом, губами к немытому стеклу. Восходящая звезда помостков и экрана, обнаружив их, ликовала ― кривлялась и грозила.