Хьюстон, протиснувшись под конструкцией, пополз солдатам в обход. Собаки молчали, провожая его злобными взглядами.
– Видели его?
Пехотинцы обшаривали фонарями каждый закуток.
– Шустрый гад.
– Боб, проверь с той стороны.
– Ну его на хрен, парни. До сбора осталось минут двадцать. Надо валить, короче, к точке эвакуации.
– Успеем.
Хэнс, стараясь не шуметь, двигался в тыл противника. Потоки воды, стекающие с конструкций, освежали его и в то же время скрывали большинство производимых звуков.
– Насрать на него, он ушел. Скоро эхиры будут здесь всем своим Сообществом. Нас разбомбят к чертям вместе с заводом.
– Ладно, уходим.
Значит, Хьюстон был прав в своих догадках. Люди не смогли отбить территорию и теперь, собрав выживших, просто накроют ее артиллерийским огнем или бомбардировкой. О поисках указателя целей и проверки работоспособности наведения речи уже быть не может. Остается прислушаться к совету Боба и «валить, короче, к точке эвакуации».
Всего пехотинцев было трое, кто из них Боб Хэнс не знал, да и, в общем-то, не хотел знать. Зайдя в тыл самому последнему, Хьюстон бесшумно выбрался из укрытия. Свернув солдату шею, он выхватил из рук падающего тела автоматическую винтовку и выстрелил в того, что был ближе. Что-то громыхнуло в это время, озарив окрестности голубой вспышкой. Выстрелы на фоне грохота прозвучали беззвучно. Пехотинца бросило вперед, так как Хэнс стрелял в спину. Мертвое тело плюхнулось плашмя в лужу.
Собачья пасть показалась из-под трубы и утянула труп в темноту.
Последний солдат обернулся и застыл на месте, увидев направленный на него ствол. Он не пытался бежать, прятаться и вообще как-то реагировать на происходящее. Он просто впал в оцепенение.
Хьюстон представил на его месте себя, смотрящего в глаза смерти. Нет, он не испытывал жалости к несчастному. Это война, как любили говорить Джим, Паркер, кто там еще… да любой, кому приходилось оправдывать самого себя после бездумно сделанного выстрела. Солдат знал, на что шел, беря в руки оружие и давая присягу, также он был осведомлен, чем это могло кончиться.
– Вали отсюда! – услышал Хьюстон собственный голос.
Глаза пехотинца округлились. Хэнс все-таки был в облике бледнокожего, а говорящего человеческим языком эхира не так часто встретишь.
– Давай! Что встал? Дуй к точке сбора, пока я не передумал.
Солдат не двигался. Сообщество никогда никого не щадило и не брало в плен. Более того, бледнокожие славились своей дотошностью в отношении истребления врага. Они готовы были потратить чертову уйму ресурсов на уничтожение даже одного человека. Им было плевать, кто он – рядовой или генерал. Эхиры могли терпеть людей, но только когда те были мертвы, все до одного.