Эхиры вывалили следом, но тут послышались звуки корабельных двигателей и раскручиваемой турели. Бледнокожих начало косить. Они в панике бросились врассыпную, но смерть, выпущенная из жерла крупнокалиберного пулемета, была в разы быстрее и настигала их, разрывая на куски.
Хьюстон тем временем, толкал оружие в пасть хищника. Отскочить назад и перехватиться зверю не позволяли инстинкты, добраться до горла жертвы мешала автоматическая винтовка. Лев мотал головой и драл когтями. Комбинезон Хэнса трещал, но не сдавал позиций, кожа под ним горела, дышать было трудно, казалось, ребра переломаны все до единого. Наконец Хьюстону удалось нажать на курок. Винтовка плюнула огнем, высекая щебень из кладки соседнего дома. Лев от неожиданности выпустил свою жертву и отпрыгнул. В следующий миг тварь превратилась кровавые ошметки, украсив ими бетонный фасад здания.
– Эй, ты, жив там? – раздалось внутри черепной коробки. Хьюстон поднялся. На удивление, силы еще не покинули его.
– Вроде, да, – сказал он, поднимая глаза к висевшему в небе челноку и щурясь от солнца.
– Тогда, вперед.
Снова заговорили пулеметы. Хэнс обернулся в направлении стрельбы. Еще стая серых тварей.
– Давай, соберись! Шевели задницей, если жизнь дорога! Хьюстон побежал. Челнок повернулся боком и пошел следом.
– Поднажми, друг! Теперь направо! Хэнс повиновался.
– Снова направо! Черт, не здесь! Там развалины, проклятье.
Хэнс с разбегу вбежал на кучу бетона и железа. Корабль снова открыл огонь, двигаясь теперь задом. Спрыгнув с обломков здания, Хьюстон оказался у возникшего на пути эхирского расчета. Бледнокожие настолько опешили от неожиданности, что даже не сразу открыли огонь.
– Вот дерьмо, откуда они взялись, – матерился голос в его голове.
Хэнс не ответил, разговоры во время бега отнимают много сил. Корабль снизился настолько, что, казалось, вот-вот зацепит дюзами землю. Он летел по соседней улице, раздувая реактивными струями пыль и поливая огнем эхирский отряд прямо сквозь окна здания, оказавшегося между ними. Время как будто замедлилось. Хэнс двигался, словно сквозь воду, осыпаемый обломками штукатурки и, опасаясь, что пулеметная очередь зацепит его ненароком.
Наконец, улица расширилась и вышла на мост, в середине которого отсутствовала целая секция. Даже невооруженным и забитым пылью глазом было видно, что разрушенный пролет не перепрыгнуть, даже с разбегу. Внизу ждали голые камни, правда, до них было метров тридцать свободного полета. Позади наступали на пятки десяток львов и эхирский сухопутный транспорт, плюющийся зарядами, разрывающимися буквально в нескольких метрах от челнока.