«Начинается, — подумал он, — господин Прохвост собственной персоной. Наверное, хочет втравить меня в очередной мордобой. Нет, дорогой, только не сегодня».
— Гляди-ка, вот так встреча! Уж не меня ли дожидаешься? Да еще и с моими вещами, — Алексей только сейчас заметил, что Прохвост держит в руках его вещмешок и бурдюк, подаренный Гулякой, — Откуда они у тебя? Украл, что ли?
— Вот еще! — оскорбился тот, — Украл! Его спасаешь, а он тебя же и оскорбляет. Вещи мне Пузан дал, сказал, чтобы я тебя нашел и предупредил. На постоялый двор тебе возвращаться нельзя — там солдаты, тебя ищут.
— А чего они от меня хотят, — попытался разыграть неведение Леха, — Чем это я провинился?
— Тебе лучше знать, а если не знаешь — вот, возьми, прочти. Это они принесли, да еще содрали с Пузана за бумагу, чернила и работу писаря.
Алексей повертел в руке бумагу, исписанную непонятными знаками. Поднес к слабому свету светильника на столбе, с делал вид, что пытается прочесть. Говорить-то он научился свободно, а вот читать-писать, стыдно признаться, не умел до сих пор. Не было, как-то повода. Да и необходимости тоже.
— Прохвост, ты бы мне рассказал вкратце, о чем тут речь — сказал он, возвращая бумагу своему собеседнику, — Темно, плохо видно.
— Ясно. Твое счастье, господин, что раб у тебя грамотный. Видишь, там коптилка горит? Плохой кабак, притон бандитский. Сам бы в жизни туда в жизни бы не зашел, но с тобой — не страшно.
Согнувшись в три погибели, они через низкую дверь протиснулись в полутемное помещение. Алексей сразу почувствовал на себе недружелюбные, и даже враждебные взгляды. Посадив Прохвоста за свободный стол в самом темном углу, он подошел к стойке.
— Хозяин, свечу на тот стол. И два пустых стакана. Желательно чистых.
— Здесь не посудная лавка. Здесь вином торгуют.
— Вот тебе за вино, — Алексей выложил медяки на стол, — Но свою кислятину оставь себе. Иначе вылью на пол. Быстрее, стаканы и свечу. И скажи своим завсегдатаям, чтобы нас не беспокоили, если не хочешь здесь разгрома.
Когда хозяин принес зажженную свечу, Прохвост принялся разбирать написанное. Ему листовка тоже давалась нелегко. То-ли почерк военного писаря был неразборчивым, то-ли бывший королевский налоговый инспектор немного подзабыл грамоту, но чтение несколько затянулось.
— Так, так, разыскивается опасный преступник. Ага, кхе-кхе, вот… зовут Акробат. Высокий, короткие волосы. Выглядит на восемь-десять лет.
— Чего-чего? — удивленно переспросил Леха и только потом сообразил, что ничего не знает о продолжительности местного года, смене сезонов и календаре вообще.